Будущее кинематографа — за Тарантино и его близкими

Президент компании "Кино без границ" Сэм Клебанов — о своих впечатлениях от кинофестиваля в Венеции.

Венеция. Лидо. 11 сентября, 19.46. В фойе Палаццо дель Казино у телевизора, где идет прямая трансляция награждения, собралось человек 40-50 журналистов. Почти все призы уже вручены. Остался один "Золотой лев". Председатель жюри Квентин Тарантино делает максимально взволнованное лицо и начинает произносить речь о том, что главный приз фестиваля вручается в этом году единогласным решением жюри, что фильм-победитель медленно, но верно прорастал в его душе, что он думал о нем каждый день... И очевидно, о чем-то еще, но его слова перекрываются итальянским переводом. "I think it's The Ditch", — шепчу я соседу свой финальный прогноз. Тот согласно кивает головой. Все замирают в ожидании вердикта. Я пытаюсь уловить знакомые слова в речи итальянского переводчика. И в этот момент все вокруг меня взрываются возмущенными криками "Бу-у-у-у!", которые окончательно перекрывают звук телевизора. "Who is the winner?" — спрашиваю я соседа. "Sophia Coppola. Somewhere", — отвечает он.

Венецианский кинофестиваль закончился большой неожиданностью. И дело не в том, что фильм Копполы плох или не достоин наград. Напротив — большинство видевших картину отзываются о ней вполне положительно (сам я фильм-победитель, увы, пропустил — его показали в первые два дня фестиваля, а я прилетел в Венецию на третий). Но почему-то ни в одном из услышанных мной прогнозов фильм не упоминался. То ли потому, что показанную в самом начале фестиваля картину к финалу уже успели подзабыть. То ли потому, что София Коппола сняла один из тех фильмов, которые всем нравятся, но главных призов обычно не получают. Потому что для того, чтобы получить главный приз на одном из ведущих мировых фестивалей, как правило, требуется что-то сверх того, чтобы фильм был просто хорошим, требуется something extra. Например: попадание в злободневный политический тренд, прорыв подающей надежды национальной кинематографии, какие-то особенно удачные формальные приемы, открытия в области киноязыка, какая-то особенная важность рассказанных историй, ну и т. д. Вообще бытует мнение, что по победителям главных кинофестивалей можно не только изучать историю кино, но и экстраполировать ее в будущее. Судя по возмущенной реакции коллег, София Коппола в эти критерии не вписалась. Хотя, вполне допускаю, что коллеги были не правы.

Ну хорошо, а кто в этом году был среди фаворитов?

Во-первых, "Овсянки" Алексея Федорченко. Ему отдавали предпочтение даже лондонские букмекеры при заключении пари на распределение венецианских наград. В заключительном рейтинге кинокритиков российский фильм лидировал. Ему вручили свои призы и два "параллельных" жюри: экуменическое и FIPRESCI. Но главное жюри фестиваля ограничилось "всего лишь" призом за лучшую операторскую работу — безусловно заслуженным. А кроме того, на заключительной вечеринке Квентин Тарантино с таким нешуточным жаром обнимал и целовал участников съемочной группы, что это можно считать еще одной наградой. Такой успех "Овсянок" — хороший признак того, что и пресыщенным кинематографом критикам не чужды нормальные человеческие эмоции. Потому что лучшее, что есть в фильме Федорченко, — это способность, выражаясь словами Бергмана, коммуницировать со зрителем на эмоциональном уровне, минуя интеллектуальный. При том что там довольно много текста и герои говорят довольно интересные вещи, худшее, что может сделать зритель с "Овсянками", — это постараться их "рационализировать", разбирать по косточкам и формулировать скрытые смыслы. По-моему, в этой истории о любви и смерти намного важнее ухватить настроение и прочувствовать ту возвышенную меланхолию, которую вызывает картина. А кроме того, тот практически единодушный восторг, в какой пришли от "Овсянок" западные критики, показывает, что спрос на загадочную русскую душу никуда не делся. Правда, в данном случае душа скорее финно-угорская, но кто будет разбираться в таких мелочах, тем более что кино действительно очень хорошо сделано.

Что касается русскоязычных критиков, то у большинства из них фаворитом был китайский фильм The Ditch ("Ров", коллеги используют также варианты "Канава" и "Котлован"). Эту картину добавили в программу в самый последний момент в качестве традиционного для Венеции "фильма-сюрприза". "Ров" — дебют в игровом кино китайского документалиста Ван Бина. Это мощнейшая история об узниках китайского ГУЛАГа в 60-е годы. Интеллигентов-"правоуклонистов" отправляют в пустыню Гоби копать какой-то канал. Но когда в стране начинается голод, узников лагеря освобождают от работы, а заодно и от питания, предлагая им перейти на подножный корм. Уровень трагизма, безысходности и глубины проникновения в души балансирующих на грани жизни и смерти людей таков, что фильм заставляет вспомнить "Колымские рассказы" Варлама Шаламова. Жесткий, бескомпромиссный, гиперреалистичный фильм основан на рассказах выживших узников и снимался в Китае полуподпольными методами. То, что ему не дали вообще НИКАКИХ наград, на мой взгляд, главная несправедливость фестиваля. Тем более что для этого фильма венецианский "Лев" мог бы стать выездным билетом из фестивального гетто. Теперь же шансы увидеть его на больших экранах (по крайней мере в России) опустились практически до нуля. А жаль. А с другой стороны, в России и про свой ГУЛАГ никто не хочет ни снимать кино, ни смотреть его. Чего уж тут говорить о китайском.

Зато жюри почему-то наградило своим спецпризом другую картину, тоже рассказывающую об истории экстремального (но не совсем удавшегося) выживания - "Необходимое убийство" Ежи Сколимовского. В нем афганский комбатант сбегает из американского плена куда-то в занесенные снегом польские (!) леса. Дальнейшее действие очень напоминает эпизод моей любимой программы на канале Discovery — Ultimate Survival ("Выжить любой ценой"). Только вместо обаятельного телеведущего Беара Грилса нам показывают замученного до крайности Винсента Галло, играющего незадачливого моджахеда, который долго голодает, мерзнет, всячески мучается и в итоге умирает, предварительно убив человек пять. А с другой стороны, чего еще можно ожидать от талиба, заплутавшего в зимнем лесу посреди Восточной Европы? И чего, как не приза, можно ожидать от жюри, которому показывают фильм на очень важную тему — про то, что "талибы тоже люди"? В данном случае призов было два: Винсент Галло был удостоен "Чаши Вольпи" как лучший актер Мостры. Но приз получать он не пришел и вообще держался в стороне от любых проявлений общественного внимания к своей персоне: интервью не давал, пресс-конференции отменял. Говорят, он был очень болезненно ранен очередным провалом своей режиссерской картины — радикально невразумительной драмы Promises Written in Water. Правда, ее освистали без того радостного энтузиазма и гомерического хохота, каким сопровождалась семь лет назад каннская премьера "Бурого кролика", но вряд ли это сильно утешает актера и режиссера, пребывающего, по слухам, в глубокой депрессии. Зато очень радовалась своей награде за лучшую женскую роль греческая актриса Ариана Лабед, сыгравшая в фильме "Аттенберг" девушку, пытающуюся разобраться в своих отношениях с отцом и в собственной асексуальности. Мне фильм показался дико сухим, скучным и лишенным какой-либо эмоциональности. Как и многие мои коллеги, я ушел примерно на середине, но те, кто досидел до конца, сказали, что зря: вторая половина фильма оказалась намного лучше. Надеюсь, что, когда фильм выйдет в прокат, прокатчики не забудут напечатать на билетах соответствующее предупреждение для зрителя: "Потерпите часок, и все станет намного интереснее". Самое смешное в этой ситуации, что еще одной актрисой, награжденной венецианским призом, стала наша бывшая соотечественница Мила Кунис, исполнившая одну из главных ролей в "Черном лебеде" Даррена Аронофски: ей вручили приз Марчелло Мастрояни, которым награждают в Венеции лучшего молодого актера или актрису. То есть открывают таким образом новые имена. Парадокс лишь в том, что Мила Кунис — вполне себе успешная голливудская актриса с парой десятков картин в фильмографии, в том числе и с главными женскими ролями, например, в комедиях Forgetting Sarah Marshall и Extract. А для Арианы Лабед роль в "Аттенберге" первая в карьере. И, спрашивается, кто тут действительно молодая, начинающая актриса? Иногда решения жюри отличаются очень странной логикой. В данном случае я слышал версию коллег, что таким образом Тарантино решил подколоть Аронофски, но ручаться за ее правильность не могу. Но и при распределении "женских призов" подтвердилась главная венецианская тенденция этого года — оставлять за бортом всеобщих фаворитов. В данном случае Яхиму Торрес, сыгравшую пышнотелую "готтентотскую принцессу" в очень сильном фильме Абдулатифа Кешиша "Черная Венера". В основе сюжета — реальная трагическая история южноафриканки Саарти Бартман, привезенной в начале позапрошлого века в Европу, чтобы на потеху публике изображать в люмпенских балаганах и аристократических салонах дикую "черную Венеру". Кешиш в очередной раз показал себя настоящим мастером режиссуры: в многочисленных массовых сценах фильма, нет ни одного случайного лица, ни одного случайного кадра.

Еще один отличный фильм, фаворит кинокритиков, совершенно незаслуженно обойденный призами, — чилийская картина Post Mortem режиссера Пабло Ларрайна. История маленького человека, чилийского Акакия Акакиевича, унылого 55-летнего писаря в морге, безнадежно влюбленного в соседку — танцовщицу кабаре. Действие фильма происходит в первые дни пиночетовского переворота, когда морг, где работает герой, заполняется сотнями тел (в их числе и VIP-труп Сальвадора Альенде), когда смерть перестает быть экстраординарным событием, а превращается практически в "норму жизни". Post Mortem — это фильм о расчеловечивании личности, об исчезновении внутренних барьеров в обществе, сделавшем избирательную жестокость основой своего существования. О том, что если одни расправляются с президентами и "отоваривают" оппозицию, то другие теми же методами решают проблемы с соседями. Последние кадры фильма — один из мощнейших кинофиналов, увиденных мной за последние годы. Похоже, Пабло Ларрайн — режиссер с большим будущим.

Другому фильму, рифмующему любовь, смерть и тоталитаризм, повезло намного больше: картина Алекса де ла Иглесиа "Грустная баллада для трубы" удостоилась сразу двух наград — за лучший сценарий и режиссуру. Но как раз это было вполне предсказуемо: фильм просто не мог не понравиться Квентину Тарантино. Взрывная, жестокая, безумно-изобретательная, смешная и трогательная история любви двух клоунов, Рыжего и Белого, к прекрасной гимнастке — это пример артхаусного кино, превращенного в умопомрачительный, но не лишенный смысла аттракцион. Действие фильма происходит во франкистские времена, что позволяет трактовать его сюжет на метафорическом уровне: прекрасная гимнастка — это и есть Испания, разрывающаяся между грубым мачизмом диктатора-садиста Рыжего и симпатичной мягкотелостью "демократа" Белого.

Как всегда, в Венеции было много очень сильного азиатского кино. Помимо уже упомянутого китайского "Рва", в конкурсе участвовали японский классик Такаши Миике и гонконгский мастер экшна Цуй Харк, показавший невероятно красивый и созданный с колоссальным размахом исторический детектив "Следователь Ди и тайна фантомного огня" с Энди Лау в главной роли. Помимо чисто визуальных достоинств, фильм интересен и идеологическим посылом: императрица, может быть, и не во всем всегда права, но она императрица, поэтому ее надо любить и защищать. Явный признак того, что гонконгские режиссеры взяли курс на рынок материкового Китая и стараются соответствовать его идеологии безусловного преклонения перед властью. В этом отношении фильм "13 убийц" Такаши Миике — полная противоположность. Там идет речь о том, как 12 отважных самураев и один примкнувший к ним простолюдин организуют покушение на брата сегуна, аристократа-садиста, рвущегося к власти. Для этого им предстоит сразиться с частной армией аристократа и принести себя в жертву ради общественного блага. Сделано просто великолепно, настоящий жанровый шедевр, что особенно странно с учетом склонности Миике превращать свои фильмы в кровавый винегрет. Но тут все выдержано: чувство меры, стиля, ритма. И тот и другой фильмы входили в число фаворитов, но в итоге остались ни с чем.

Нынешний венецианский конкурс оказался, по всеобщему признанию, весьма сильным, а то, что председателем жюри был в этом году "сам" Квентин Тарантино, делало фестивальную интригу еще интереснее обычного. От автора "Бульварного чтива" и "Бесславных ублюдков" многие ждали какого-то очень нетривиального, очень концептуального и очень непредсказуемого решения. Решения, которое станет не иначе как откровением и осветит путь в будущее кинематографа. С непредсказуемостью так оно и получилось. Но если проанализировать всю совокупность наград, то получается одна интересная вещь — практически все награды достались в итоге "своим": друзьям Тарантино Винсенту Галло и Алексу де ла Иглесиа, его учителю Монте Хеллману (специальный "Лев" за совокупность заслуг, на фестивале показали его мутноватый и вяловатый триллер "Дорога в никуда"), ну и наконец, бросившей его бывшей невесте Софии Копполе. Может, это, конечно, и случайность. Может, в этом и есть месседж: будущее кинематографа за Тарантино и его близкими. Но в любом случае пресса уже обвинила председателя жюри в фаворитизме. Тем разительней на этом фоне выглядит триумф "Овсянок". Уж Алексей Федорченко, по крайней мере до вчерашнего дня, никак не мог считаться членом "тарантиновской тусовки".