Сэм Клебанов: "Это кино — не конфетка"

Президент "Кино без границ" Сэм Клебанов рассказал Елене Мухаметшиной из журнала "Русский Newsweek", что сам по себе русский артхаус скорее жив, чем мертв, только его не смотрят.

На недавнем "Кинотавре" Сэм Клебанов, глава компании "Кино без границ", сделал доклад об артхаусном кино. Он сравнил кассовые сборы 12 фильмов, среди которых каннские лауреаты и призеры других кинофестивалей, в разных странах — так вот в России они значительно меньше, чем, скажем, в Норвегии или Мексике. "Кино без границ" уже 12 лет пытается заманить массового зрителя на фильм с субтитрами, но в России смотрят только блокбастеры. Однако Клебанов не оставляет попыток. На прошлой неделе в Москве на "Винзаводе" открылся летний кинотеатр, где будут показывать только артхаус — в будущем, возможно, эта площадка станет постоянной. А до конца года Клебанов вместе с Александром Роднянским обещают запустить телеканал "Кино без границ". Сэм Клебанов рассказал Елене Мухаметшиной, что сам по себе русский артхаус скорее жив, чем мертв, только его не смотрят.

- Телеканал "Кино без границ" будет показывать только артхаус?

- Сначала контентом канала будет собственная библиотека "Кино без границ", дальше — посмотрим. Мы будем показывать как фильмы признанных авторов, так и экспериментальное и по своему художественному языку более радикальное кино. Будет ли там только артхаус? Все зависит от того, какой смысл вкладывать в это понятие. Нет никакой огороженной красными флажками территории: вот тут не артхаус, а там — за колючей проволокой, в гетто — артхаус. Большая часть мирового кино, которое снимается за пределами Голливуда, относится к категории артхауса. Хотя для страны, где они созданы, это вполне мейнстримовые картины. Так, например, картина "Телохранители и убийцы" в Китае — абсолютный хит проката, собравший $50 млн, а у нас — артхаусный "элитарный" боевик.

- Для кого вы это делаете? Вы же едва ли не во всех интервью говорите, что артхаус в России мало кому интересен.

- Так и есть. Поэтому телеканал нужен еще и для того, чтобы таких людей стало больше. И мы не собираемся показывать исключительно кино, для восприятия которого нужно окончить как минимум факультет философии МГУ. Бергман в свое время говорил: "Мои фильмы рассчитаны на эмоциональное восприятие". А эмоциональное восприятие — это то, что объединяет широкие зрительские круги. Проблема в том, что очень мало зрителей в последнее время доходят до кинотеатров, где эти фильмы показывают. Это связано со многими факторами: агрессивный маркетинг голливудского кино, атмосфера в обществе — кино же существует не само по себе, и зрительский интерес формируется культурной, политической, интеллектуальной средой, в которой живет человек. Если среда ему говорит, что не надо напрягаться, то зритель это быстро воспринимает. Россия находится на одном из последних мест в мире по популярности артхаусного кино.

- Вас удивляет, что российский зритель не воспринимает артхаус?

- К сожалению, зрители потеряли способность воспринимать более сложные художественные формы, которые требовали бы их соучастия. Конечно, это кино — не конфетка, которая быстро рассасывается и не оставляет после себя никакого послевкусия. Мы смотрим артхаусное кино для того же, для чего мы смотрим серьезные вещи в театре и читаем требующие внутренней работы книги.

Но среди артхауса навалом несмотрибельного барахла. И наша работа — отделить зерна от плевел и предложить тщательно отобранную коллекцию. Наша внутренняя способность к сопереживанию — как мускул: ее нужно постоянно нагружать и тренировать, потому что если человек живет в мире, где на уровне воображения не нужно никому сопереживать, то эта способность атрофируется и в реальной жизни. Неслучайно зрители во всем мире — во Франции 400 000, а в России 12000 — идут в кинотеатр, чтобы погрузиться в непростую атмосферу румынского фильма "4 месяца, 3 недели и 2 дня". Его невыносимо тяжело смотреть, но зритель понимает, что проходит с помощью этого фильма через небольшой катарсис.

- В том-то и дело, что это кино часто о безысходности. Разве россиянам ее в жизни не хватает?

- Среди артхаусного кино много фильмов, которые могут и развлечь качественно. Мы, например, недавно выпустили норвежскую комедию "Довольно добрый человек" и фильм Микеле Плачидо "Мечта по-итальянски". Говорить, что артхаусное кино вводит зрителя в депрессию, неправильно. И вообще, я бы не стал драматизировать. Артхаусное кино в основном идет в кинотеатрах больших городов, и его зрители — средний класс, которого в России, может, и меньше, чем в других странах, но он есть. И живет он совсем неплохо, судя по тому, как активно продаются путевки на иностранные курорты и машины с квартирами в рассрочку. И уж точно российский средний класс живет не хуже, чем в Мексике, Аргентине, Уругвае. А там, судя по исследованию, которое мы провели, народ смотрит европейское и азиатское кино на порядок активнее.

- Так вы выявили причины, по которым российский зритель не хочет смотреть артхаус?

- Я пришел на рынок артхаусного кино в 1998 году. Поначалу это казалось очень успешной затеей, потому что тогда, после перемен, революционная энергия еще не угасла. Тогда был культ индивидуальной продвинутости — ты должен был быть впереди всех, открывать что-то такое, чего еще не видели остальные. На смену этой культуре конца 90-х — начала нулевых пришла культура нового застоя, нефтяного благополучия. Россия в культурном плане стала намного более закрытой страной, снова возникли слова "мы" и "они", и в общественном дискурсе вновь появилось выражение "враги России". На смену индивидуальной продвинутости пришла коллективная культура государственного гламура. Патриотизм, проспонсированный государством, и гламур, победивший в нулевых, спускались сверху с помощью Первого канала и глянцевых журналов. Тогда же возникло выражение — "культура ненапряжения".

- Зато в конце нулевых главный канал страны стал показывать артхаус. Мало, но он есть.

- Я говорю о главенствующих тенденциях. Первый канал часто показывает по ночам совершенно замечательное кино. Но их возможности ограничены — я им приношу пакет из 20 фильмов, а они оттуда выбирают три. И сложно заранее понять, что именно они выберут. Просто все телеканалы загнаны в рамки. Ты им приносишь хороший фильм -они говорят, что боятся, что фильм не даст доли 15%.

Но не все телеканалы делят одну и ту же публику. Где-то будет доля семь, но это будет уникальная аудитория, те, кого при обычных обстоятельствах ты не заставишь смотреть телевизор. Мы не можем позволить себе широкой рекламной кампании. Поэтому обращаемся не к миллиону зрителей, а по одному их выхватываем. Поэтому мы много усилий прилагаем к нашему маркетингу в интернете, к созданию наших групп в социальных сетях, комьюнити единомышленников. То есть занимаемся строительством своей субкультуры и надеемся, что эта субкультура вырастет и станет вполне жизнеспособным рынком для независимых дистрибуторов.

- Когда Роднянский приобрел пакет акций "Кино без границ", говорили, что ваша компания займется дистрибуцией российского кино на Западе. Как с этим дела обстоят?

- Сейчас мы сконцентрированы на российском рынке. Ситуация на нем сложнее, чем полгода назад. Но естественно, что мы используем всю выработанную за годы существования "Кино без границ" систему международных контактов для продвижения отдельных проектов.

- А российский артхаус это что? Вот, например, Павел Лунгин — артхаус?

- Во Франции фильм "Царь" считается русским артхаусом, здесь же это скорее арт-мейнстрим, поскольку при распространении он прибегает ко всему инструментарию мейнстримового кино. Русский артхаус показывают на "Кинотавре". И судя по фестивалю, русский артхаус скорее жив, чем мертв. Но в кинотеатрах он все-таки умирает. Поскольку таких примеров, как "Как я провел этим летом", мало и на каждую подобную картину приходится множество безвременно погибших в прокате замечательных фильмов, таких как "Волчок" или "Бубен, барабан". В общем, русский артхаус — это ограниченное гетто, где снимают достойное кино, которое может представлять Россию на фестивалях и зарабатывать там призы, но пока что он существует отдельно от российского зрителя.

- Новая система финансирования кино, когда артхаус остался на попечении Минкульта, позволит снимать больше фильмов?

- Нет. Денег, выделенных на авторское кино, стало меньше. Большинство мейджоров будут снимать зрительское кино с оглядкой на идеологический заказ государства, потому что они помнят, кто им деньги выделил. Картин вроде "Хвост виляет собакой" мы можем не ожидать. В истории российского государства есть много разных битв, которые можно размашисто экранизировать. Я думаю, что мы увидим много разных фильмов, в которых будет присутствовать слово "битва". А несчастные артхаусные режиссеры, дебютанты и прочие будут биться за сильно сократившийся кусок пирога.