Жермен Грир: "Феллини хотел дать мне роль в "Казанове". Дело закончилось постелью"
Одна из самых влиятельных феминисток Британии рассказала Guardian о своем свидании с Федерико Феллини.
Среди фильмов, доступных во время многочасового перелета от Лондона до Сиднея, была картина "Девять" Роба Маршала, переделка "8½" Феллини. Я пощелкала в меню вперед-назад: мельком увидела Пенелопу Круз, похожую на куклу, в отделанной воланами красной ночной рубашке с лифчиком, увеличивающим грудь (неужели мы носили это в 1960-ых?); Софи Лорен, похожую на маску древних ацтеков, и Даниэла Дей-Льюиса, который в брюках ложился в кровать и в брюках же вылезал из нее. Все это меня нисколько не тронуло. Это был не мой Феллини, а нечто, перелопаченное Артуром Копитом, автором мюзикла и Энтони Мингеллой и Майклом Толкином, написавшими сценарий.
Летом 1975 года Паола Роли, один из ассистентов Феллини на "Казанове", предложила ему, чтобы он попробовал меня на роль великанши. Но так как я давно была поклонницей его творчества, то несмотря на отсутствие интереса к роли и на то, что стоял самый жаркий день в году, я примчалась по Автостраде солнца и успела как раз к обеду с командой в Чинечитте. Когда я добралась туда, то так взмокла, что мое тонкое платье совсем прилипло к обнаженному телу, а волосы облепили мой череп. Пока я болтала с командой, Феллини наблюдал за мной, двигая головой и прищуриваясь, будто изучал плоскости моего лица. О "великанше" не было сказано ни слова. Вместо этого он дал мне сценарий, еще находившийся в работе. Он хотел знать что я думаю об этом, и не рассмотрю ли я роль мадам Шатле, в сцене, где Казанова встречается с Руссо.
Через несколько часов я написала письмо, в котором убеждала Феллини, что нельзя сокращать роль маркизы дю Шатле до какой-то пышногрудой медсестры, ухаживающей за стариком Руссо. Вместо ответа он лично посетил мой крошечный домик на Монтанаре ди Кортоне. Большой голубой Мерседес появился на вершине крутой, скалистой дороги. Вышел Феллини и спокойно отослал водителя, сказав ему возвращаться следующим утром. Весь день мы проговорили с ним о концепции фильма и, кажется, не без пользы. Хотя, возможно, я льщу себе — даже при том, что Федерико смотрел на меня, когда я говорила, время от времени он насвистывал что-то, будто бы не прислушивался к моим словам. Я предложила приготовить ужин, но Федерико оказался еще более разборчивым и мнительным, чем обычный итальянец, и настоял на том, что сам приготовит ризотто бьянко, приправив его лишь листиком базилика для аромата. К тому времени он уже употреблял бета-блокаторы, и не выпил ни капли вина. Он даже не спросил, где будет спать, будучи уверен, что ляжет в большой кровати вместе со мной, но ужаснулся, узнав, что я сплю со открытыми окнами. Федерико переоделся в коричневую шелковую пижаму с кремовыми кантами, которую принес в небольшой ночной сумочке, и тщательно сложил свою одежду на завтра. При этом каждые несколько часов он делал краткий звонок жене Джульетте, в их квартиру на Виа Маргутта.
Позже, когда масляные лампы были погашены, крошечная летучая мышь влетела в спальню и, сделав несколько кругов, улетела обратно в окно. Федерико был в шоке, и рассказал, что в дестве летучая мышь забралась в его волосы. Ерунда, сказала я, — любая летучая мышь видит, где его волосы, лучше него. И тут вдруг он начал задыхаться. Я положила два пальца на его пульс, скакавший, словно лягушка в ведре. Потом он успокоился. "Извини, что напугал тебя," сказал он. Но когда я ответила ему, что совсем не испугалась а просто пыталась представить, что же я скажу газетчикам, если бы он двинул кони в моей постели, он рассмеялся.
На утро он сказал, "Разреши мне принести тебе свет. Я хочу подарить тебе генератор." Я думала, он имеет в виду какой-то старый генератор из студийного инвентаря, но прислал он новехонький. И вместе с ним — своих собственных электриков, чтобы сделать все наилучшим образом. "Теперь, каждый раз, когда ты включишь свет, то будешь вспоминать меня," сказал он.
Отношения были самоограниченными, потому что я не всегда была доступна. Федерико сделал все, чтобы я увидела предварительный монтаж "Казановы" в звуковой студии, которую заполнял его голос, вещавший актерам поток сознания их персонажей. Он показал мне раскадровки фильмов, так и не снятых, и рисунки, которые он сделал для каждого эпизода этих фильмов. Я видела, что он использовал актеров как реквизит, собирая какой-то нужный ему знаковый образ из элементов различных людей. Как-то я подразнила его насчет того, как он снимал штормовую сцену в "Городе женщин". Он перелетал туда сюда по площадке на огромном операторском кране, призывая: "Грома! Молнию! Дождя! Больше молнии!", словно сам Бог. Все было снято на съёмочной площадке в Чинечитте, даже сцены автострады в "Риме". Когда я спросила, почему он построил поле из многих кусков полотен для сцены "Голос Луны", он сказал, что это не только потому, что искусственное поле будет на камере более реальным, чем настоящее, но и потому что огромная армия мастеров Чинечитты нуждалась в работе. О работе он говорил только, когда она еще не была завершена; как только фильм был закончен, он терял к нему интерес. Если внутренняя логика фильма не диктовала его развитие и концовку, то он начинал паниковать, и здесь на сцене появлялась я.Сексуальных атлетов в наше время достаточно — можно за пару пенсов купить дюжину. Феллини был разносторонним гением. Я уже не надеюсь встретить такого, как он.
Жермен Грир в 1970 сразу после публикации " Женщина-евнух" (Female Eunuch) и за пять лет до того, как она помогла итальянскому режиссеру Федерико Феллини адаптировать Казанову.
Жермен Грир объяснила, что написать эту статью ее побудил фильм "Девять", отрывки из которого она увидела в самолете. Желания смотреть всю картину у нее не возникло, а возникло ощущение бесцеремонной эксплуатации образа великого итальянского режиссера, с которым у нее когда-то был недолгий роман.
Не секрет, что Федерико Феллини был донжуаном и бабником и, по словам его биографа Туллио Кезича, имел обыкновение называть предмет, который он держал в штанах "ненасытным драконом". Но мало кто знал, что среди его любовниц была известная феминистка.
Заявление Грир, что она была консультантом "Казановы", удивило специалистов по Феллини. То, что ей предлагали роль в фильме, стало новостью для известного эксперта Питера Бонданеллы, написавшем несколько книг о режиссере. "Я никогда не слышал ни о каком участии или о помощи со стороны для "Казановы". Дико интересно, если все это так и было", сказал он.
Жермен Грир родилась в Австралии. Училась в частной школе женского монастыря а с 1956 года изучала в Мельбурнском университете французскую и английскую литературу. Потом в Сиднее она начала вращаться в обществе левых интеллектуалов. Вскоре она стала причислять себя к анархо-коммунистам. Докторскую диссертацию она защитила уже в Кембридже. Стала печататься в лондонских журналах. В конце 60-х было опубликовано несколько фотографий обнаженной Грир. Она много пишет о положении женщины в обществе, о сексе и пропагандирует феминизм.
В 1970 году была издана ее книга "Женщина-евнух", мгновенно ставшая бестселлером. Грир любит крепкие эмоциональные выражения, и во время ее турне в Новой Зеландии ее даже арестовали за использование ненормативной лексики.
Интересным было ее выступление на дебатах с американским консерватором Уильямом Бакли, которого Грир просто подавила своей харизмой.
На протяжении всего этого времени Грир занималась искусством, издавала журналы, а в 1979 году она стала директором Центра по изучению женской литературы.
В 1989 году Грир была специальным лектором в Кембридже, но после того, как она публично осмеяла ее коллегу-транссексуала Рейчел Пэдмэн, Грир заработала себе дурную репутацию. Ее назвали "сестрой без братских чувств", и Грир исчезла из поля зрения СМИ.
Жермен Грир — автор многих книг, среди которых: "Секс и судьба: политика рождаемости" (1984) /Sex and Destiny: The Politics of Human Fertility/, "Изменения: Женщина, старение и менопауза" /The Change: Women, Ageing and the Menopause/ (1991) и "Жена Шекспира" /Shakespeare's Wife/ (2007). Она по прежнему считает себя приверженкой идей марксизма и анархизма. В интервью телеканалу ABC 2008 года она сказала "Трудность для меня состоит в том, что я верю в перманентную революцию. Я полагаю, что, как только ты меняешь государственное устройство и получаешь в итоге олигархию, цепляющуюся за власть, у тебя остаются все бескультурье и ригидность предыдущего режима. Поэтому необходимо, чтобы в обществе постоянно существовали процессы критики, обновления и протеста".
Колумнистка журнала "Тайм" назвала её "абсолютным троянским конём, прекрасным и умным, способным проникнуть в кажущуюся неприступной цитадель патриархата, чтобы затем впустить нас, пехоту".
Жермен Грир как-то сказала: "Каждого мужчину нужно хотя бы раз трахнуть в зад, чтобы он наконец понял, что испытывают женщины".