Апхичатпхонг Вирасетакун: Труднопроизносимый неопримитив

Статья Сергея Анашкина о глобальном, национальном и индивидуальном в творчестве ведущего режиссера Таиланда.

Май 2004 года, Каннский кинофестиваль. Жюри возглавляет Квентин Тарантино. Фильм малоизвестного автора из Таиланда "Тропическая лихорадка" получает приз за режиссуру. Апхичатпхонг Вирасетакун* становится первым режиссером своей страны, удостоенным такой статусной награды. Рецензенты (в том числе и российские) восторгаются витальной силой картины, трактуют ее как образец "неопримитива", азиатского "наивного искусства".

Фильмы в Таиланде снимают с 1920-х гг, первый национальный кинопроект (без участия иностранцев) был осуществлен в 1927-м. Семь десятилетий местный кинематограф оставался забавой исключительно для внутреннего пользования. Как и в кино сопредельных азиатских государств, базовым жанром здесь была мелодрама, "отягощенная" по мере надобности элементами авантюрно-приключенческого кино и хоррора (фильмы о злокозненных духах). Уникальной чертой тайского кино 40-60-х гг годов был "регрессивный авангардизм" — возврат к практике дозвукового кино. Фильмы снимались на 16 мм пленку, без звуковой дорожки, и озвучивались уже в кинотеатре тремя дикторами (солисты: мужской, и женский голоса, плюс человек, отвечающий за "массовку", он же — ди джей). В девяностые годы тайский кинематограф пережил настоящий коллапс: аудитория утратила интерес к национальной продукции, считая ее стиль рутинным и старомодным. Большую часть зрителей составляла теперь городская молодежь, подвергшаяся влиянию процессов глобализации. Происходила коррекция культурной идентичности. Переломным стал 1997год, когда заявило о себе новое поколение режиссеров — выходцы из мира телевидения и коммерческой рекламы (Пен-эк Ратанарыенг, Нонзи Нимибутр и др.). В их фильмах ощутимо воздействие "гламура" — эстетики глянцевый журналов, голливудских блокбастеров, избыточной "визуальности" клипов MTV. Что совпала с новым пониманием принципа "суэй" (приверженность красоте). Аудитория вернулась в кинозалы, критики заговорили о тайской "новой волне", фильмы ее представителей стали приглашать на западные фестивали и приобретать для артхаусного проката в европейских странах. Парадокс заключался в том, что "фильмами не для всех", в европейском прокатном контексте становились зачастую ленты, сделанные в расчете на домашний коммерческий успех (нечто подобное случилось и с корейскими картинами, вышедшими на фестивальные экраны и на западный рынок синхронно с тайскими). Происходило заимствование и адаптация американских (а так же гонконгских) жанров — криминальной комедии, бандитского экшна, лирической комедии, ретромелодрамы. Специфической чертой коммерческих лент становятся морализаторские — в духе буддийского катехизиса — финалы (киллер, раскаявшись идет в монастырь, счастливчик отказывается от нежданно свалившегося на него "грязного" богатства). Невероятным успехом у зрительских масс стали пользоваться фильмы о людях, меняющих пол: трансвеститах и транссексуалах.

Апхичатпхонг Вирасетакун пришел в кино почти одновременно с режиссерами "новой волны", в конце 1990-х, но двигался собственным путем, отличным от их творческих маршрутов. Получил образование в Киношколе при Чикагском Институте Искусств, которая известна приверженностью традициям параллельного, авангардного, экспериментального кино (а не профессиональным канонам ортодоксального Голливуда). По возвращению в Таиланд, Вирасетакун увлекся видеоартом, успешно совмещая два поприща — режиссера и "современного художника". Свой первый полнометражный фильм "Таинственный некто в полдень" (2000) он снимал не один год, привлекая собственные средства и гранты европейский культурных фондов. Так же, с привлечением денег иностранных инвесторов, будут сделаны и другие его фильмы. В Таиланде картина так и не вышла в прокат, демонстрировалась лишь однажды, на фестивале короткометражных и экспериментальных лент, но имела неплохую фестивальную судьбу за рубежом. "Таинственный некто в полдень" — псевдодокументальный фильм, обыгрывающий "инерционную" механику сюжетосложения: самым разным людям предлагается на собственный лад продолжить и развить заданную автором затравку истории. Фильм, как бы "делает сам себя". Этот структурный принцип, близкий нашей детской игре "чепуха", Вирасетакун заимствовал у французских сюрреалистов. Тем не менее, в "подсознании" фабулы брезжит исконно тайская бывальщина о кознях злого духа, о его вмешательстве потусторонних сил в обиходную жизнь.

"Таинственный некто в полдень" на YouTube

Известность режиссеру принесла т.н. "Трилогия джунглей": "Благословенно ваш" (2003), "Тропическая лихорадка" (2004), "Синдромы и век" (2006). Все фильмы цикла строятся как двухчастные произведения, где первая половина картины находится в ассоциативной, а не причинно-следственной связи со вторым сегметом. Драматизм коллизий заметно ослаблен (в сравнении со "школьным" каноном), базовый драматургический принцип можно обозначить неологизмом "нон-экшн". "Благословенно ваш" — полдня из жизни нелегального мигранта из Бирмы: поход к врачу за справкой, необходимой для трудоустройства и поездка в джунгли на пикник. Экранный хронометраж стремится соответствовать реальному времени действия. "Тропическая лихорадка" — две гомоэротические истории, снятые в различных стилях, но разыгранные одними актерами. "Бытовая" — флирт солдата и деревенского работяги — и иносказательная. Предание о человеке, который заплутал в джунглях, преследуемый тигром-оборотнем, трактовано как диалог возлюбленных, пытающихся, но не способных побороть взаимное притяжение. Любопытно, что вторая новелла сделана в стилистике "неозвученного" кино. "Синдромы и век" — многонаселенная картина, имеющая внешние признаки производственной драмы (действие происходит в больнице). Два сюжетных сегмента разделяет временной разрыв (пара десятилетий) и пространственный скачок (из глубинки в столицу), но ситуации навязчиво повторяются, диалоги варьируются, происходит "реинкарнация" фабульных мотивов.

Автор верен бинарной оппозиции: город — джунгли, в которой проявляют себя "подсознание" тайской культуры и персональная мифология самого режиссера. Лесные чащобы и "пограничные зоны", стык обжитых и необжитых территорий, становятся в его фильмах пространствами свободы, где происходит эмансипация ущемленных желаний, где жесткие путы этикетных норм теряют свою всегдашнюю нормативность.

Трейлер к фильму "Тропическая лихорадка" на YouTube

Корни "нон-экшна" Вирасетакуна следует искать в наследии режиссеров американского параллельного кино 1960-70, фиксировавших "нерасчлененный поток реальности" (наиболее известны опыты Энди Уорхола). А так же — в наработках мастеров видео-арта (визуальная составляющая подминает событийную, фабула стремится к закольцовке, а значит — к бесконечности). Но не следует забывать и о другом первоисточнике — национальном тайском психотипе, сформировавшемся под влиянием буддизма Тхеравады. Буддизм призывает избавиться от аффектов, но в реальной жизнь вносит свои коррективы: индивид не отбрасывает отрицательные эмоции, а просто загоняет их вовнутрь. Бесконфликтность фильмов Вирасетакуна — мнимость, пульсация скрытых конфликтов исподволь формирует сюжет. Поведенческие стереотипы персонажей коренятся в типично тайских психологических формулах "санук" (удовольствие) и "сибай" (стремлению к у уюту, удобству, желание избежать проявлений негативных эмоций). Герои не задумываются о завтрашнем дне, стремясь жить настоящим моментом, получать удовольствия здесь и сейчас.

Действие всех фильмов трилогии происходит на севере Таиланда (сам Вирасетакун — уроженец этого региона, города Кхонкэн). Фильм "Синдромы и век" — посвящен родителям (типичный для тайца жест почтительности), которые до сих пор работают врачами. По словам режиссера, "Тропическая лихорадка" - наиболее личностная картина, отражающая его собственные эротические переживания. Гомосексуальный опыт автора (не отвергаемый современной тайской культурой) находит определенное отражение и в других его фильмах. Гомоэротизм для него — неотъемлемый элемент тайского обихода (а не субкультурное достояние гетто сексуальных меньшинств), нечто само собой разумеющееся и не требующее оправданий.

Особняком в творчестве Вирасетакуна стоит комедия-капустник "Приключения железной киски" (2003) — о беспримерных геройствах супермена-трансвестита, поставленная совместно с исполнителем главной роли Майклом Шаовансаем ("современный художник", тайский собрат нашего Владислава Мамышева-Монро, придумавший колоритную травестийную маску для своих перформасов). Пародируется "ретромания" (ностальгия по тайскому кино 1950-1970-х). А так же сам темник коммерческих лент о "катхэй" (мужчинах, меняющих пол). Фильм стал ироническим комментарием гендерного парадокса: чтобы обрести право на женственность, катхэй проявляет мужские, бойцовские качества. Любопытно, что именно в тот год одним их хитов национального проката стал фильм "Прекрасный боксер" — история чемпиона по тайскому боксу, который кулаками заработал деньги на перемену пола (изложенная весьма пафосно и сентиментально).

Апхичатпхонг Вирасетакун не является в своей стране "попсовой фигурой" (даже каннский призер, фильм "Тропическая лихорадка", демонстрировался там всего в двух кинозалах — в Бангкоке и в Пхукете). Но именно этот автор для большинства европейских ценителей артхауса и является "полномочным представителем" тайского кино. Но что еще важней — национальной ментальности.

Примечания:

Лояльность тайской ментальности к феномену "катхэй", возможно, зиждется на нескольких культурных "алиби":

1) В подсознании культуры брезжат смутные воспоминания о сакральной природе феномена смены пола, о его шаманских корнях. Шаманы многих народов Сибири, Америки и Средней Азии носили женский костюм (а также "вступали в брак" с духами-самцами и даже с невиртуальными представителями своего пола). Сходная традиция сохраняется и в соседней с Таиландом Бирме, где жрецы-прорицатели одеваются в женское и накладывают густой макияж.
2) Логика метаморфозы коренится в самой доктрине "суэй" (преклонения перед прекрасным, точнее — перед "видимостью" прекрасного). Маска женственности, "идея" женской прелести, очищенная от всего "бабьего" — наглядное воплощение стереотипных мужских вожделений. На сходных предпосылках основан сценический идеал в японском театре Кабуки и в Пекинской опере (где все женские роли традиционно играют мужчины).
3) Обоснование феномена — и в утилитарном толковании буддийского догмата о реинкарнации. Возрождение в новом более желанном теле и более "приятном" (суэй) облике становиться возможным уже в этой жизни.

* — По поводу общепринятой в России произношения имени режиссера "Апичатпонг Верасетакул". С тайскими фамилиями есть неприятная тонкость — латиница используется не для транслитерации, а для буквального воспроизведения средствами чужой графики (по буквам). А там где пишется "Л", по-тайски произносится "Н". Это я все выяснял специально, спрашивал и у героя (пересекались во Владивостоке) и у русских, владеющих языком. Вот, кстати, пример нестыковок "слышится-пишется": тайского короля зовут Пумипон Адульядет (можно проверить в интернете), но в записи латиницей получается нечто совсем другое — Bhumibol Adulyadej. — Прим. С.А.