Проклятая голливудская "липа"
Хотя роман Д.Д. Сэлинджера "Над пропастью во ржи" никогда не был экранизирован, его влияние чувствуется повсюду.
"Если я что ненавижу, — провозглашает Холден Колфилд на второй странице романа "Над пропастью во ржи", — так это кино. Терпеть не могу". Создатель Холдена, судя по всему, считал также. Всю жизнь к Д.Д. Сэлинджеру обращались продюсеры, сценаристы и актёры (в их числе были Элиа Казан, Билли Уайлдер, Джек Николсон, Леонардо ДиКаприо, а также Джерри Льюис, чей образ твёрдо ассоциировался с книгой, несмотря на то, что сам он вышел из возраста, необходимого для роли, десятилетия назад). Но Сэлинджер упрямо отказывался передавать кому-либо права на произведение. Причины своего поведения он объяснял в письме 1957 года к некоему мистеру Герберту: "Над пропастью во ржи" очень повествовательный роман... Основная смысловая нагрузка книги — это голос рассказчика и нескончаемая череда своеобразных особенностей его рассказа. Рассказчика нельзя закономерно отделить от его собственной повествовательной манеры "из первых уст".
Разумеется, очевидно, что первая проблема, с которой столкнётся режиссёр, — это достоверно изобразить бессвязный, эксцентричный, безошибочно узнаваемый голос Холдена, но, с другой стороны, не возникают ли подобные трудности при экранизации любого романа, написанного от первого лица? Продолжив читать письмо, можно убедиться, что причины упорных отказов Сэлинджера кроются где-то значительно глубже: "Холден Колфилд, по моему, бесспорно, супер-пристрастному (sic!) мнению, просто в силу собственной сущности не может быть сыгран никем. Просто чувствительного, умного, талантливого молодого актёра, владеющего всеми внешними приёмами лицедейства здесь недостаточно. Нужен кто-то, несущий в себе и внутреннюю силу — то божественное таинство, свет которого будет исходить от него в картине. А ни один молодой человек, даже если и обладает этим тайным знанием, не представляет себе в таком возрасте, что с ним делать". Джойс Мэйнард, писательница, прожившая с Сэлинджером год, когда ей было 18, написала мемуары о том времени, и заметила в них, что единственным человеком, который смог бы удовлетворительно сыграть Холдена, был сам Сэлинджер. И правда, в письме, написанном вскоре после публикации "Над пропастью во ржи", Сэлинджер подумывал о театральной постановке, в которой бы сыграл сам вместе с чудо-девочкой Маргарет О'Брайен в роли младшей сестры Холдена, Фиби Колфилд.
В этом случае, как и во многих других, биография Сэлинджера и его книга, кажется, настолько перекликаются, что доказывать этот тезис какими-то примерами кажется уже ненужным. Как Холден не желал связываться с "жульническим" миром обязанностей взрослых людей и жестокой погони за социальным статусом, так и Сэлинджер хранил своё детище от "липовых" притязаний Голливуда. И как Сэлинджер бежал в свой загадочный внутренний мир (автор знаменит своим решением на каком-то этапе не писать больше книг и — тем более ни при каких условиях — не печатать их), так Холден Колфилд превратился в олицетворение недостижимой вершины, которую невозможно воплотить в реальности: в персонажа, с которым все ассоциируют себя, но никому не позволено его сыграть. В интервью журналу "Premiere" 1987-го года Джон Кьюсак, очень подходящий под описание "чувствительный, умный, талантливый молодой актёр, владеющий всеми внешними приёмами лицедейства" заметил, что его единственное сожаление по поводу того, что ему исполнился 21 год, состоит в том, что теперь он уже слишком стар, чтобы сыграть Холдена Колфилда. Пока Сэлинджер старел, уединившись в своём владении в Корнише (штат Нью-Хэмпшир), поколения чувствительных, умных, молодых и талантливых людей созревали и перезревали для желанной, но недоступной роли.
Но на кинематографическую карьеру Холдена Колфилда можно взглянуть и под другим углом. Можно поспорить, что выгнанный из колледжа Пенси недоучка сумел сбежать из заключения хрестоматийной бордово-золотой обложки "Над пропастью во ржи" издательства "Бентам" и появился, слегка замаскированный, в большинстве американских фильмов последнего пятидесятилетия. Хотя роман никогда не был экранизирован, у Холдена Колфилда, по сравнению с любым другим литературным персонажем, возможно, самая долгая кинематографическая жизнь.
Эпизод из фильма "Дикарь"
В зависимости от того, насколько широко вы будете рассматривать влияние Холдена, он стал движущей силой поступков практически каждого разочарованного мужчины в кино, начиная с 1951 года, когда впервые был опубликован роман. Его ДНК обнаруживаются даже в таких фенотипически не холденовских персонажах, как герой Марлона Брандо в "Дикаре" ("Против чего ты бунтуешь?" — "А что у тебя есть?") и герой Джеймса Дина в "Бунтаре без причины" ("Если бы наступил хоть один такой день, когда мне не нужно было бы смущаться, не нужно было бы стыдиться всего. Если бы я чувствовал, что у меня есть дом. Понимаешь?"). Каждое десятилетие порождает своих Холденов. Взять, например, Бенджамена Брэддока в исполнении Дастина Хоффмана в "Выпускнике" (1967 г.), ошеломлённого давлением тех ожиданий, которые возлагают на него взрослые, и на собственной вечеринке в честь окончания института загнанного в угол бизнесменом средних лет, жаждущего передать ему всю важность "одного слова — пластик". Даже Вуди Аллен в 70-е транслировал Холдена на свой манер в фильме "Энни Холл", нанизывая "липы", будто он эксперт по Маршалу Маклюэну, и излагая свою позицию, по которой жизнь делиться на "ужасную и отвратительную".
Эпизод из фильма "Бунтарь без причины"
В 90-х и начале 2000-х пришла новая волна интерпретаций холденовской тревоги: появились такие фильмы, как "Ловелас", "Донни Дарко" и "Игби идёт на дно". Были также и женские вариации на тему Холдена, например, злобная героиня Молли Рингвальд в "Шестнадцати свечах", отчуждённые ученицы старших классов из "Мира призраков" или неуверенная, но умная героиня Наташи Лионне в "Трущобах Беверли Хиллз". Уэс Андерсон, всё творчество которого — не что иное, как толкование Сэлинджера, возможно, ближе всех подошёл к долгожданной экранизации "Над пропастью во ржи", сняв в 1999 году "Рашмор". Хотя Макс Фишер у Джэйсона Шварцмена куда более ловок в социальном плане, чем Колфилд (и он не только не собирается бежать из школы, но и любит её достаточно сильно для того, чтобы воспринимать своё временное исключение, как опальное изгнание), тем не менее, его завороженная преданность недостижимым стандартам чистоты и аутентичности, а также его юношеский максималистский отказ от компромиссов — это очень по-холденовски.
Эпизод из фильма "Рашмор"
Ещё один ряд воплощений сэлинджеровского депрессивного юноши состоит из тех, кто сознательно идентифицирует себя с Холденом. Порой они даже носят с собой повсюду "Над пропастью во ржи", как талисман, указывающий на их отчуждённость и необычность. Героя Джейка Гилленхалла в "Хорошей девочке" зовут Холден, и он одержим Холденом (правда, возможно, он сам переименовал себя в честь любимого персонажа: убогий кассир в супермаркете настолько неуравновешен, что доверять его словам невозможно). Сюжет "Хорошей девочки" завязан на том, что Гилленхалл-Холден абсолютно неправильно трактует образ Колфилда, в самом начале фильма объясняя Дженнифер Эннистон: "Он ущемлён обществом, мировым лицемерием". Всё, что следует за этим — от необдуманной измены мужу до заключительного акта жестокости со стороны Гилленхалла-Холдена — это следствие маниакальных попыток персонажей идентифицировать собственную жизнь с лежащей на поверхности жалостью к себе героя "Над пропастью во ржи". Они не в силах понять, что Холден Колфилд — это прежде всего рассказчик, на слова которого нельзя полагаться, что он не аппарат по производству нигилистических истин, а ещё не повзрослевший мальчишка с грандиозными проблемами на уме.
В кино неправильное прочтение Холдена и использование этого персонажа для чьих-либо собственных, довольно неясных целей, кажется, собственно, ключевым способом его прочтения. В фильме "Шесть степеней отчуждения" есть сцена, в которой художник и жулик, сыгранный Уиллом Смитом, разражается неожиданным монологом о пользе "Над пропастью во ржи" как "манифеста ненависти" для социопатов. И затем, что за чудовищный киносценарий должен был быть в голове Марка Дэвида Чэпмена, когда он провозгласил "Над пропастью во ржи" доказательством своего убеждения в том, что Джон Леннон был всего лишь "липой" и потому заслуживал наказания (эти события были действительно положены в основу фильма, — документальной драмы 2006 года "Убийство Джона Леннона", — картины, которую я не смогла посмотреть, так как от всего, что касается убийства Леннона, мне становится дурно).
Существует одна сохранившаяся адаптация "Над пропастью во ржи": 75-минутный фильм с таким названием снял Найджел Томм в 2008 году. Его можно целиком посмотреть на сайте IMDB. Как и все картины Томма, "Над пропастью во ржи" демонстрирует на экране однотонный не меняющийся цвет, в данном случае — голубой. Среди других литературных экранизаций режиссёра — "В ожидании Годо" (зелёный), "Коран" (оранжевый) и "Братья Карамазовых" (фиолетовый). Не ясно, знал ли Сэлинджер о такой абстрактной "интерпретации" своей первой книги, и как Томм преодолел правовые вопросы, появившиеся уже столько лет назад. Но почему-то кажется, что Сэлинджер бы не возражал. Эта чисто абстрактная пустота фильма Томма может быть чем-то вроде ответа на то письмо, написанное автором продюсеру в далёком 1957: если "Над пропастью во ржи" и правда, как настаивал Сэлинджер, не переводим на киноязык, то в таком случае, возможно, лучшей интерпретацией романа будут час и 15 минут, не показывающие абсолютно ничего.
Перевод: Ольга Стеблева