Алика перехожая

В Ханты-Мансийске премьерой "2Ассы2" Сергея Соловьева завершился 7-й Международный кинофестиваль кинематографических дебютов "Дух огня". Главный приз конкурса "Золотая тайга" достался словацкому фильму "Слепая любовь" (режиссер Юрай Лехотски). Спецприз жюри присужден "России-88" Павла Бардина.

Фильмы о любви составляли основу молодежной конкурсной программы "Духа огня". Приз "Бронзовая тайга" присужден турецкому режиссеру Хусейну Карабею за фильм "Мой Марлон и Брандо", где героиня — актриса, причем реальная, играющая саму себя в попытках спасти свою любовь перед лицом войны и отчаяния. В аргентинской картине "Дождь" Паолы Эрнандес развитие чувства показано скорее импрессионистично, на фоне Буэнос-Айреса, тонущего в ливне (приз "Серебряная тайга"). А лучшей жюри признало словацкую "Слепую любовь", работу на грани документа и фикции — о реальном мире слепых людей с их обостренными чувствами, в том числе и любовными.

Тематическим контрастом прозвучала "Россия-88" Павла Бардина, где цифра в названии обозначает не дату действия, а "Хайль Гитлер!" — шифр скинхедов, нежданно-негаданно населивших наши города. Главного из них остро сыграл Петр Федоров, и такой жесткой антифашистской картины о сегодняшнем времени еще не было в нашем кино, хотя тема ее широко представлена в мире от Дании до Австралии. Естественно, международное жюри во главе с британцем Хью Хадсоном не могло пройти мимо и наградило фильм специальным призом.

Закрыл фестиваль фильм Сергея Соловьева "2Асса2". В свое время режиссер объявил "Ассу", появившуюся на свет в 1987 году, началом "маразматической трилогии". Он же на закрытии фестиваля в Ханты-Мансийске определил "придурственный жанр" своего нового фильма как "большой монументальный китч" и "лирический музыкальный триллер", развернутый в "многокомпотном эстетическом пространстве".

Можно было бы добавить — с элементами научной фантастики: именно так выполнен сюжет воскрешения Бананана, на почве ревности убитого мафиозным Крымовым, с помощью пришития головы к чужому телу. Сергей Соловьев тоже попытался воскресить былое — в данном случае культы эпохи перестройки: ожидание перемен, подрывные партизанские действия авангарда против официального искусства, культурные коды переходного времени.

Фантастические метаморфозы претерпел и образ Алики: став невольной причиной гибели прекрасного юноши, она в отместку расстреляла Крымова, беременной попала в тюрьму, где проявила актерский талант, а выйдя на свободу, получила роль Анны Карениной в экранизации толстовского романа. Вместо России-87 перед нами предстает Россия наших дней, хотя и сократившаяся в размерах, но парадоксально вобравшая в себя территории гораздо более далекие, чем Ялта: например, дочь Крымова владеет итальянским замком, в котором снимал свои киношедевры Висконти, а теперь правят бал бывшие шестерки и вертухаи. Заметная часть действия разыгрывается в гранд-отеле "Европа" в Санкт-Петербурге, где собираются знаковые фигуры сегодняшней богемы: Шнур (как бы заменивший Цоя), Катя Волкова и Башмет, втянутый в пародийный любовный треугольник между Татьяной Друбич и ее дочерью Анной Соловьевой. Герои немножко играют самих себя, немножко — проекции фантазмов Сергея Соловьева, лучшим из которых оказывается Сергей Маковецкий в роли режиссера "Анны Карениной".

Похоже, режиссер, полностью освободился от творческих комплексов и борений с новым временем, определивших многолетнюю производственную историю кинопроектов "Ассы" и "Анны". Представленные один за другим (хотя, быть может, в неправильном порядке), они при всем их безумии выглядят как закономерный итог этих борений. Перемены, которых так ждали, пришли — и принесли с собой не только товарно-денежные отношения, но и смерть прежних кумиров, часть которых продолжает странную жизнь после смерти — сродни мистической вечности. Срабатывает мифологема вечного возвращения: Анна-Алика вновь и вновь бросается под поезд, а дочь повторяет метания мамы между мафией и богемой, причем не исключено, что теперь они соединяются в одном лице. Глубоко понятно тем не менее, что финалами обеих картин Сергей Соловьев окончательно расправляется с культом Карениной — и в классическом, и в постмодернистском варианте — под колесами неумолимого поезда.