В Роттердаме испустили духов

Роттердамский кинофестиваль показал большую часть своей программы и присудил первые призы — среди них "Тигровую награду" российскому короткометражному фильму "Отчаяние" Галины Мызниковой и Сергея Проворова.

В этом году новый директор фестиваля Рутгер Вольфсон вошел во вкус руководства и заставил вспомнить о том, что он бывший куратор арт-проектов. Одной из его воплощенных идей стала программа "Размер имеет значение", специально для нее трем крупным режиссерам было заказано по фильму, и каждый из них демонстрировался прямо на стенах городских зданий.

Можно было часами наблюдать один и тот же, лишь слегка меняющийся крупный план человеческого лица (работа голландцев Нанук Леопольд и Даана Эммена, длящаяся 420 минут). Можно — искусно заснятый мексиканцем Карлосом Рейгадасом футбольный матч. Но приятнее всего было в течение семи минут любоваться страданиями Изабеллы Росселлини на электрическом стуле (фильм канадца Гая Мэддина "Пошли меня на электрический стул"). Смысл всей затеи — привлечь внимание к новым возможностям экранной культуры, которая сегодня живет в широком спектре — от гигантских экранов мультиплексов до крошечных окошек на мобильных телефонах. Согласно авторам проекта, если XX век был эрой движущихся образов, то XXI век будет характеризоваться меняющимися и варьирующимися экранами.

Давняя практика Роттердама дополнять кинопрограмму инсталляциями и живыми перформансами была продолжена в этом году темой "Голодных призраков". Так назывался открывший фестиваль фильм известного по сериалу "Сопрано" Майкла Империоли, так же названа и программа азиатских ghost movies — фильмов о призраках, которые в восточной традиции аналогичны западным "живым мертвецам", только гораздо древнее. Например, таиландское "Тело" — история врача, который убивает свою жену, коллегу по профессии, расчленяет труп и прячет его части в общественных туалетах. Но все напрасно: не желающий успокоиться дух убитой соберет все запчасти вместе, чтобы воскресшее тело отомстило извергу.

Загробные духи испытывают голод и не прочь полакомиться кровью живых; эти и другие их свойства хорошо известны народам Индонезии, которых не надо учить, как делать кино о призраках. Рисунки и ритуальные куклы из этой страны, бывшей голландской колонии, образуют самую впечатляющую экспозицию в "Доме призраков", который открыт с наступления темноты до полуночи в здании Фотомузея. Здесь можно увидеть также фотографии мертвецов — жертв режима сатанинской четы Маркос работы филиппинского режиссера Лава Диаса. Или войти — исключительно поодиночке — в темную комнату, чтобы пообщаться с духами визуально и тактильно.

Радикализм Роттердамского фестиваля, возникшего в свое время в пику мейнстриму, в последние годы поубавился. Публика, число которой на фестивале с каждым годом растет, вывела на вершину зрительского рейтинга "Миллионера из трущоб", но в то же время в десятке лучших фигурируют "Карамазовы" чеха Петра Зеленки (образец интеллектуального кино по форме и по содержанию) (артхаус линия "Кино без границ") и "Полторы комнаты" Андрея Хржановского. Успешно прошли показы "Дикого поля" Михаила Калатозишвили и фильма Виталия Манского о далай-ламе "Восход/Закат". В отсутствие российского кино в полнометражном конкурсе дебютов тем более значима победа короткометражной экологической притчи "Отчаяние" питерских художников видеоарта и экспериментальных режиссеров Галины Мызниковой и Сергея Проворова.

Самым радикальным из фильмов роттердамской программы — тех, что удалось посмотреть,- оказался "Бронсон" Николаса Уиндина Рефна. Это портрет заслуженного заключенного британской тюрьмы, в общей сложности проведшего в ней 34 года, из них 30 в одиночной камере: абсолютный национальный рекорд. Он не маньяк, не серийный убийца и никому, несмотря на могучие бицепсы, не нанес смертельных ран. Но попав в заключение девятнадцатилетним мальчишкой за налет на почту, Чарльз Fucking Бронсон (таков принятый им псевдоним) так и не смог вырваться из плена своей агрессивной психики, которая позволяла ему писать стихи, рисовать картины, но периодически провоцировала на жестокие акты неповиновения. В активе Бронсона — 2,5 тыс. ежедневных отжиманий от пола, 11 опубликованных книг и несравненно больше художественных перформансов, развернутых прямо на тюремной территории. Один из самых блестящих — когда герой берет в заложники учителя живописи, сноба-гомосексуалиста, связывает его и раскрашивает лицо пленника маской смерти, а в рот вставляет огромное яблоко.

Бронсона играет актер Том Харди — и это отнюдь не реалистический образа. От лица своего героя он рассказывает историю его жизни в костюме и гриме артиста варьете, а потом, уже без оных, иллюстрирует самые красочные эпизоды. Зрелище из серии "мороз по коже" впечатляет никак не меньше оживших духов.