Слёзы и смех настоящей "большой истории"

Около десяти лет назад я сидела в полупустом кинозале Института современного искусства (ICA) в Лондоне и смотрела фильм Kippur израильского режиссера Амоса Гитая. Я была среди меньшества, которому были нужны субтитры — большинство зрителей говорило на иврите. Темой фильма была роковая первая неделя северной кампании Войны Судного Дня 1973 года: солдаты, скользящие в грязи и атакуемые с воздуха сирийскими бомбардировщиками. Это была, как уверили меня израильские друзья, почти наверняка аллегория затяжной ливанской войны того времени, несмотря на то, что израильское кино было практически неизвестно за границей. Израиль был частью ежедневных новостей. Он нашел свое место и в артхаусе.

До недавнего времени израильский кинематограф был замкнут, стеснен ограниченным спросом на иврит, арабским бойкотом Ближнего Востока и внутрненней аудиторией, предпочитавшей дублированые фильмы из Америки. Как бы то ни было, в прошлом году израильское кино испытало "год чудес". Четыре фильма — "Медуза", "Визит оркестра", "Бофор" (фильм артхаус линии "Кино без границ"), и "Мой Отец, Мой Бог" — смели награды международные кинофестивалей. Это было тем более удивительно, так как два из четырех фильмов не имели вообще ничего общего с политикой на Ближнем Востоке. Фильмы, сделанные в Израиле в последние 2-3 года, отражают одновременно и раскол в израильском обществе, и чувство скрытого пессимизма, и тревогу после провала соглашений в Осло (начала второй Интифады), и впечатления от ливанской войны 2006 года. Нельзя сказать, что в Израиле мало режиссеров, ориентированных на политику. Как в самом Израиле, так и за границей, хватает и зрителей, которые желают увидеть эти работы. После Осло было чувство, как говорит израильский писатель Давид Гроссман, что Израиль отступается от своей надежды стать нормальной страной, скатываясь обратно к тому, что он называет "a big story". Это то самое новое настроение, отражающееся в израильском кино.

Крупнейшая "история" в недавнем прошлом Израиля — это резня в лагерях беженцев Сабра и Шатила в Ливане — зверство Христианских Фалангистов, на которое израильское командование закрыло глаза. Ливан — это часть души Израиля, его тень, другое место. На ливанскую землю ступало больше израильтян в униформе, чем в Газе или на Западном Берегу. Убийства в Сабра и Шатиле (после которых на улицы Тель-Авива вышло 400,000 протестующих, и которые привели к созданию организации "Peace Now") долго оставались кровоточащей раной.

Эти события также являются и двужущей силой фильма артхаус линии "Кино без границ" — "Вальса с Баширом" Ари Фольмана — анимированного полу-документального фильма об ответственности, возложенной на молодых израильских солдат, бывших на службе неподалеку. Фильм, выпущенный в конце этой недели, начинается с того, что стая свирепых собак несется по улице Тель-Авива и вот-вот разорвет тело спящего израильтянина средних лет. Но тот проснется от этого ночного кошмара, а позже перескажет его своему другу, режиссеру фильма. С этого сна начинаются поиски причин того, что Фольман не может вспомнить ничего о своем собственном прошлом: о времени, проведенном им на службе во время Ливанской войны в какой-нибудь миле от побоищ в Сабра и Шатиле.

"Вальс с Баширом" не о резне. Только в последних кадрах фильма мы видим новостные съемки тех времен. Рассказ о событиях ведется не от лица выживших или родственников погибших, а от лица совсем еще молодых солдат. Лейтмотивы фильма — воспоминания и ответственность. Анимация используется, чтобы воссоздать галлюцинационные свойства воспоминаний, которые к тому же приобретены заново. Прошедшее — это не картотека и не видеокамера.

Сразу после релиза фильм выиграл Israeli Ophirs- израильский "Оскар" — и снова пробудил интерес к некоторым недавним событиям, в особенности среди младшего поколения солдат, служивших в IDF во время второй Интифады. Годом раньше, фильм артхаус линии "Кино без границ" "Бофор" (номинированный на "Оскар" в категории лучший иностранный фильм) описал историю отступления — последние месяцы перед перед выводом израильских войск из Ливана. Триста тысяч израильтян купили билеты на этот фильм, так как он был непосредственно связан с катастрофической ливанской войной 2006 года.

Откровенно интернациональная позиция израильского кинематографа отчасти является следствием того, что в последние десять лет израильским режиссерам ничто не казалось невозможным. В "Прогулках по воде" Эйтана Фокса рисуются взаимоотношения израильского и палестинского геев, в то время как в его более ранний фильм, "Йосси и Джаггер" 2002 года, рассказывает о любовной истории двух солдат, служащих в Ливане. Новый фильм Эрана Риклиса "Лимонное дерево" основан на реальной истории о том, как палестинская вдова подает в суд на своего соседа, министра обороны, в ответ на его решение срубить прилежащую к её дому аллею лимонных деревьев, единственный источник её доходов. Но, как замечает адвокат в фильме, "жизнь не похожа на голливудское кино". Конец фильма совсем не похож на хэппи-энд: последние кадры показывают, как министр стоит в тени огромной бетонной стены, за которой виднеются поваленные лимонные деревья.

Но политическое кино — это ещё не всё. Кинокартина "Медуза" писателя-новеллиста Этгара Керета — это сюрреалистическая комедия о поколении, выходящем из возраста юности в Тель-Авиве, сценарий к которой написала его жена Шира Геффен, в прошлом году получила "Золотую камеру" в Каннах. (Говорят, что из сети израильских книжных магазинов "Steimatzky" чаще всего выносят именно книги Керета). Возможно, наиболее успешным израильским фильмом до "Вальса с Баширом" был "Визит оркестра" (2007) режиссера Эрана Колирина, завоевавший удивительный успех за пределами Израиля и множество премий по всему миру. История египетского полицейского оркестра, приглашенного выступить в палестино-израильском культурном центре и занесенного совсем не туда, но сумевшего пробудить душу пустынных городков — "свалок" для евреев-имигрантов рабочего класса из Северной Африки. Словно кадр из галереи Мартина Парра, довольно отрывисто анимированный, этот фильм показывает то, что забыли и в Египте, и в Израиле. Но эта картина достигает и вненационального звучания: она рассказывает о разочарованиях среднего возраста, неудачах в браке и юношеских страхах, показывая, что провинциальная жизнь везде одна, где бы это ни было — будь то Ближний Восток или центральная Англия.

Керет сказал мне, что недавний подъем киноиндустрии в Израиле объясняется тремя факторами: измененнием политики Израильского кинофонда, отказом от израильского телевидения, как места для проведения профессиональных опытов, и увеличением количества совместных израильско-европейских проектов. (В июле Маргарет Ходж объявила, что Израиль будет включен Британией в список шести стран, с которыми у нее существуют договоры о совместном производстве кино). Керет ссылается на Катриэль Шори, продюссера документальных фильмов, вставшей во главе фильмофонда в 1999 году, чтобы рискнуть и единолично поднять киноиндустрию. "Трудно представить, чтобы такой фильм, как "Вальс с Баширом" был снят 10 лет назад", — говорит Керет, и не столько из-за содержания, сколько из-за используемой в нём анимации.

Израильское телевидение, как и английское или американское, избавилось практически ото всех новшеств. Диета из реалити- и скетч-шоу вытеснила с экранов всё творчество. Телевидение — это то, что вы включаете, чтобы забыться и не думать о проигранных войнах и неудачных правительствах. "После второй Интифады израильское общество стало более реакционным и консервативным", — говорит Керет. "В первую очередь это отражается на коммерческом телевидении, поэтому люди все больше и больше работают над сценариями, которые позволяют вам почувствовать себя независимыми".

Влияние руководства Шори над кинофондом заключалось в том, чтобы показать миру неизвестные стороны Израиля, приоткрыть завесу над неизвестными семейными и бытовыми реалиями. "Лимонное дерево" с его темой текущей оккупации, по словам Керета, было менее популярно, потому что оккупация — это тема ежедневных новостей.

В одном из лондонских кинотеатров, когда финальные титры фильма уже закончились, зрители всё еще сидели на своих местах, не двигаясь, словно анимационная история стала реальностью. "Вальс с Баширом" — это эпохальное событие израильского кино, но не потому, что израильские кинематографисты неожиданно проявили сознательность, а благодаря их по-настоящему творческому видению происходящего и, безусловно, умению показать слёзы и смех настоящей "большой истории".

Линда Грант, Guardian, 18.11.2008