Вселенная по Чарли Кауфману
Режиссер "Синекдохи, Нью-Йорк" /Synecdoche, New York/ Чарли Кауфман изо всех сил старается не усложнять съемки. Но опять же, если учесть, что он снимает кино с названием, которое не каждый сможет произнести правильно, построенное на сюжете, который никому, кроме него, объяснить не под силу, возможно, да, он усложняет. Но это не связано с кино, а скорее с историями, которые он постоянно рассказывает. Мистер Кауфман просто одержим тем, чтобы его сюжеты были правдоподобными, поэтому в "Синекдохе", которая запустилась 24 октября в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе, режиссер пытается рассматривать время, как один из равноправных персонажей, обманывает ожидания зрителей — и все для того, чтобы добиться правдоподобия.
Неоднократно номинированный на "Оскар" (за сценарии фильмов "Быть Джоном Малковичем" и "Адаптация") и получивший заветную статуэтку за "Вечное сияние чистого разума" Чарли Кауфман уже заработал себе имя. В этот раз его вдохновила концепция синекдохи — грубо говоря, части, которая представляет целое — он обыграл обычный человеческий страх несостоятельности и противопоставил ему огромное количество забот и опасений. Кауфман написал этот сценарий, надеясь на то, что фильм снимет Спайк Джоунз, однако Джоунз отказался и Кауфман решил снять картину самостоятельно.
По "Синекдохе" виден несколько неловкий почерк режиссера-дебютанта. После премьеры фильма в Каннах А.О. Скотт написал в The New York Times, что Кауфману удалось создать "почти безупречную и сложную для восприятия альтернативную реальность". С кинематографической точки зрения об этой картине будут говорить еще не один год, но среди вещей, которые будут обсуждать люди, неизбежно будет возникать вопрос: "А о чем это все?"
В данной картине, грубо говоря, рассказывается история жизни Кадена Котара (Филипп Сеймур Хоффман), театрального режиссера, который ставит на сцене реалистичные пьесы. Его жена Адель (Катрин Кинер) уходит от него, осуждая его за то, что он ведет тихую скромную жизнь маленького человека, не сделавшего ничего значительного.
Переехав в Берлин с дочерью, Адель начинает рисовать и вскоре добивается международной известности, в то время как Каден заболевает и, будучи уверенным, что скоро умрет, говорит своему терапевту: "Я бы хотел сделать что-нибудь важное, пока я все еще здесь".
Ну, кто б не хотел? В этой ленте ощущается Кауфмана желание сделать что-то чистое и важное. Однако между борьбой на экране и стремлением перенести ее в жизнь стоит прочная непробиваемая перегородка.
В случае с Каденом, после того как он зарабатывает достаточно денег, он перебирается в Нью-Йорк, где находит склад, в котором он строит симулякр города, где находится множество актеров. В этом фильме правдоподобие часто достигается при помощи уловок: дома самовозгораются по собственному желанию, годы проходят с быстротой кометы, а сам Каден становится одновременно Богом и вассалом мира, который им был создан.
Мы застали Кауфмана по телефону в Сан-Франциско как раз перед вылетов в Испанию, режиссер был готов говорить о чем угодно, но только не о "смысле" фильма.
"Я не из тех, кто объясняет свои картины. Я хочу, чтобы каждый человек пропустил через себя этот фильм", — сказал Кауфман.
Позднее, возможно, из-за сочувствия к человеку, который пытается описать что-то, о чем не имеет ни малейшего понятия, Кауфман прислал нам текстовое сообщение: "Не только пьеса Кадена является синекдохой, но и любое произведение искусства. Нет способа спрятать целое, поэтому любой акт творения представляет собой действие исследования". Затем он добавил: "Что касается этого проекта, который зеркально отражает Кадена, я, хоть и принимаю определенные параллели, но отрицаю мое сходство с Каденом. В каком-то смысле, возможно, он представляет часть меня и да, в этом смысле он — синекдоха меня".
В принципе, считать Кауфмана прообразом Кадена было бы вполне естественно, не случайно ведь в "Адаптации", еще одной попытке создать что-то искусственное и тем не менее правдоподобное, среди персонажей есть сценарист по имени Чарли Кауфман. "Мне нравится создавать искусственную, фальшивую реальность, снимать кино, возможно, и не такой уж удачный способ для этого, но это то, чем я занимаюсь", — сообщил Кауфман в том телефонном интервью.
50-летний Кауфман двадцать лет назад вел довольно банальную жизнь, как он сам признается. После того, как он отснял несколько короткометражек в Нью-йоркском Университете он перебрался в Миннеаполис и стал работать в подвальном помещении отдела распространения газеты The Star Tribune. "Люди на которых я работал, были приятными, однако с утра мне приходилось отвечать на телефонные звонки с угрозами или расспросами о том, почему им доставили мокрую газету или не принесли ее вовсе. Там было холодно, мне приходилось ездить на работу на автобусе, и я подбирался к возрасту, когда мне казалось, что это и есть то, чего я заслуживаю", — говорит режиссер.
Он решил всерьез заняться сценариями для телевидения. В 1990 году он переехал в Лос-Анджелес, где получил работу над сериалом Get a Life. Работая на телевидении, он успел написать сценарий "Быть Джоном Малковичем", который был экранизирован Спайком Джоунзом и номинирован на три "Оскара". Репутация Кауфмана как крайне изобретательного сценариста была таким образом признана и закреплена. Однако просмотр "Синекдохи, Нью-Йорка" будет не виданным ранее испытанием аудитории на прочность.
Том Бернард, один из управляющих Sony Pictures Classics, признал, что "Синекдоха, Нью-Йорк" не для всех, однако сообщил, что они рассчитывают на Кауфмана, принимая во внимание его прошлые заслуги. "Критикам понравится его фильм. И молодой публике — тоже, ведь они считают Кауфмана своим авангардным режиссером, Вендерсом и Фассбиндером своего поколения. К тому же кино под завязку набито звездами", — сообщил Бернард.
Переход от сценариста к режиссеру часто может пугать, особенно когда на съемочной площадке и в самом деле не продохнуть от звезд. В добавление к Хоффману и Кинер, в фильме задействованы Мишель Уильямс, Дайан Вест, Дженнифер Джейсон Ли, Эмили Уотсон и Саманта Мортон. Сам Кауфман не особенно доверяет звездам: "Они такие знаменитые, а я — просто я", — но когда настает его час рассказывать этим людям свои занимательные истории, он не теряет время зря. "Я очень серьезно отношусь к своей работе. Есть люди, которые думают, что режиссер является автором, а сценарист всего лишь вспомогательный элемент в кинопроцессе. Это не так. Я знаю этот сценарий лучше, чем кто бы то ни было, поэтому я смогу его поставить лучше. Хотя могу и провалиться, но это не то, что занимает мои мысли".
Энтони Брегман, продюсер фильма, говорит, что мало кто сомневается в профпригодности Кауфмана. "Чарли тихий и даже в какой-то мере застенчивый, однако при всем при том очень решительный человек. Я никогда не видел, чтобы он уклонился от спора или не влез в драку", — говорит Брегман.
Спайк Джоунз, который также является одним из продюсеров "Синекдохи", также не сомневается в своем старинном друге и коллеге. "Чарли ходил в киношколу, — Джоунз вспоминает "учебу" Кауфмана в Нью-йоркском университете. — Но что действительно важно — то, что на площадке он постоянно задает вопросы, и он знает, что он получит ответы. Для актеров он пишет совершенно особенные вещи, создавая реальных персонажей, персонажей, в которых хочется верить, поэтому актеры с радостью работают с ним".
Как, например, Филипп Сеймур Хоффман: "Как-то я с ним обедал и он мне рассказал об этом парне, о Кадене, которому только что исполнилось 40 лет, у которого ребенок и который вдруг обнаружил, что его жизнь пролетает чересчур быстро. Мне и самому недавно стукнул сороковник, поэтому я без труда проассоциировал себя с этим героем. Он прирожденный сценарист, у него есть сострадание и некая правда жизни, к тому же он никогда не бывает спокойным, он постоянно задает вопросы", — рассказал Хоффман в телефонном интервью.
Чарли Кауфман всегда создавал истории, проникающие и исследующие "внутренние пространства" человека: в "Быть Джоном Малковичем" он проверял на прочность идею идентификации личности путем физического проникновения в голову другого человека; в "Адаптации" он позволил одиночеству автора бороться за право писать; а в "Вечном сиянии чистого разума" он создал мир, в котором различия, существующие между людьми, могут быть стерты.
"Синекдоха, Нью-Йорк" значительно отличается от этих картин в том, что хаос материализуется посредство искусства Кадена — через те кусочки, которые охватывают его натуру. Он заканчивает довольно странно, пытаясь найти актера, который сыграл бы его самого, и находит Сэмми (Том Нунан), который преследовал его десятилетиями. "Найми меня и увидишь, какой ты есть на самом деле", — предлагает Сэмми. И когда зрителю кажется, что фильм закончится на том, что Каден (и, возможно, сам Кауфман) займется бесплодным и безутешным самокопанием, на сцене появится Миллисент Уимс (Дайан Вест), которая позаботится о судьбе его работы.
"Синекдоха" из тех фильмов, в котором актерам нужно знать не только, где границы их слов и поступков, но также и в какой они реальности, где их время и пространство, потому что фильм может затянуть в совершенно другой мир. Да, звучит сложно, это и есть чрезвычайно сложно, но сошлюсь на слова Катрин Кинер, которая также снималась в "Быть Джоном Малковичем", "Мы как будто находились в прекрасном потаенном мире, в чьем-то внутреннем пространстве".
Практически в конце фильма Каден, окруженный множеством наклеек, каждая из которых призвана символизировать часть целого, задумчиво произносит: "Даже и не знаю, зачем я все настолько усложнил".