Гейшенька и смерть

Председатель жюри Вим Вендерс на пресс-конференции в первый день фестиваля сообщил, что ожидает от Мостры "21 фильм, показывающий состояние современного искусства". По первым нескольким фильмам конкурса похоже, что современное искусство находится в состоянии тоскливой прострации.

Лежит вяло в тумане, иногда почесывает одну ногу другой, редко-редко вскакивает, делает несколько резких движений и с криком "кий-я" и ударом ноги ложится обратно. Пока в конкурсе лучше всего был Китано и первые минут десять фильма Барбета Шредера "Инжу, зверь во тьме" — те десять минут, когда нам показывали несуществующую экранизацию несуществующего романа вымышленного писателя Сюндэя Оэ. Чистое, неприличное счастье.

Книгу Эдогавы Рампо "Зверь во тьме" Шредеру дал Рауль Руис. Уже чудесное сочетание имен и сюжетов. Новелла Рампо рассказывает о писательской зависти и начинается со сравнения разных писателей-детективщиков: "Входящих в первую категорию можно условно обозначить "типом преступника" — их интересует лишь преступление, преступление как таковое, и, даже взявшись за произведение, основу которого составляет логика расследования, они не успокоятся, покуда не выразят своего понимания антигуманной психологии преступника. Входящих же во вторую категорию можно условно именовать "типом детектива" — они испытывают интерес лишь к рассудочным методам раскрытия преступления, что же до психологии преступника, то она практически не становится предметом их внимания и заботы". Сам Шредер, похоже, "тип преступника", его заботит лишь преступление как таковое и его красота.

Чтобы было красивее, сценарист Жан-Арман Бугрель сделал одного из протагонистов французом. По адаптированному сюжету, известный французский писатель приезжает в Японию со своей новой книгой. Ему предстоит игра в кошки-мышки с известным японским писателем, автором детективов, в которых зло всегда побеждает. Если у Рампо писатель раскрывал преступление, не понимая, что на самом деле преступление раскрывает его, то у Шредера получается что-то вроде "кто с бестселлером к нам придет, от него и погибнет".

Растерянный француз (Бенуа Мажимель, вида довольно несчастного), на которого наскакивает вся японская культура со своими шрамами, масками и призраками, — это и сам Шредер, завороженный японским кино, и дух западного детективного романа, пришедший в японскую прозу благодаря Эдогаве Рампо. А что кино у Шредера оказалось скучным и предсказуемым — это не очень важно. Зато гейша очень красивая, садомазо-секс очень смешной, а уж сцена в самом начале, где отрубленная голова влюбленного смотрит — глаза в глаза — на свою мертвую возлюбленную... Трэш-этюд в красных тонах. Интересно, по-японски "фильм-нуар" произносится как "фильма-нуала"?