Без зазрения ислама

На Венецианском фестивале в первый рабочий день показывали конкурсные фильмы из Германии и Японии, но самыми интересными оказались внеконкурсные иранские. Из Венеции — АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.

Иранский классик Аббас Киаростами построил свой фильм "Ширин" по принципу отраженного действия. На сцене разыгрывается спектакль по средневековой поэме о несчастной любви армянской принцессы и персидского принца. Но сцена остается невидимой (мы только слышим слова и звуки разыгрывающейся драмы), вместо спектакля камера фиксирует лица сидящих в зале зрителей. Среди них изредка попадаются мужчины, но в основном это известные иранские актрисы, собранные в количестве 114 — молодые и не очень, страстно переживающие и примеряющие на себя любовную драму.

Глубокая духовная жизнь запечатлелась в этих лицах, кажется, что каждая вторая из иранских женщин с миндалевидными глазами по красоте не уступает Изабель Аджани. В их компанию режиссер подсаживает другую знаменитую француженку — Жюльетт Бинош: одетую в иранский платок, ее не сразу и выделишь-то из зрительного зала. Когда-то классикой советского документального кино стал фильм Павла Когана "Взгляните на лицо", где были засняты люди, стоящие в Эрмитаже перед "Мадонной Литтой". Иранский фильм воспроизводит сходную коллизию, но только с использованием возможностей современной техники — визуальной и акустической. Киаростами настолько уверен в высокохудожественности своей идеи, что не боится даже оттенка гламура, который невольно возникает от переизбытка красивых ухоженных лиц.

Вторая иранская картина — "Tedium" режиссера Бахмана Мотамедиана — была показана как "фильм-сюрприз", и это действительно нечто совсем неожиданное. Полудокументальное полуигровое эссе о семи транссексуалах, ведущих ежедневную борьбу за выживание в стране, где устраивают публичные казни и забивают камнями за супружескую измену. В этих условиях удивляет не только признание самого явления, но и появление посвященного ему фильма. Впрочем, "страны-изгои" тем и отличаются, что они не так просты, как кажутся: иранское кино вот уже которое десятилетие считается эталонным и не сходит с фестивальных орбит. Парадокс, вытекающий из этого фильма, состоит в том, что мужчины, стремящиеся сменить в Иране свой пол, до последнего шага еще пользуются какими-то правами. Превратившись в женщину, они обретают гораздо более низкий социальный статус, но большинство это нисколько не отпугивает.

После реальных, пускай и экстремальных проблем тем более вычурно и нелепо смотрелся конкурсный фильм "Inju, la bete dans l`ombre", в титрах которого стоит имя известного международного режиссера-провокатора Барбета Шредера, родившегося в Тегеране и несущего в себе иранскую кровь. Новый фильм усталого мастера снят в Японии и рассказывает о французском авторе детективов, который оказывается впутан в криминальный сюжет с садомазохизмом и материализацией болезненных творческих фантазий. Одной этой картины было достаточно, чтобы усомниться в искренности разговоров о том, как строг и труден был в этом году конкурсный отбор. Похоже, главная его трудность состояла в том, чтобы отказать потерявшим художественную форму классикам.