Телекино

Событие недели — "Американский друг" (Der amerikanische Freund, 1977), экранизация романа Патрисии Хайсмит "Игра Рипли", один из лучших фильмов Вима Вендерса (23 августа, "Культура", 23.15 *****).

Впрочем, никакого буквализма в "Друге" нет: это сон о нуаре, и задаваться вопросом, почему судьба свела героев именно в такой комбинации, бессмысленно. Любящий муж и отец, тишайший багетчик становится киллером, убивает, как во сне, сам не зная, кого убивает. Вовлекший его в этот кошмар герой Дэнниса Хоппера бродит среди индустриальных ландшафтов Гамбурга в ковбойской шляпе, словно оставил верного коня где-то за углом, и размышляет вслух: "Я знаю художников, музыкантов. Я могу привезти "Битлз" в Гамбург, но где же мне найти киллера?". И по тем же улицам и пустырям бродит, философствуя, старый художник, сыгранный великим Николасом Реем, автором "Бунтаря без причины". Со времен французской "новой волны", первых фильмов Жан-Люка Годара и Франсуа Трюффо, не было, да и до сих пор нет столь лиричного триллера. "Друг" проложил Вендерсу дорогу в Голливуд.

И на первых порах американский опыт оказался для него плодотворен. "Париж, Техас" (Paris, Texas, 1984) принес ему каннское золото (24 августа, "Культура", 22.05 *****). Еще один, на этот раз — гигантский, гиперреалистический сон об Америке, которая всегда казалась Вендерсу огромным экраном, на который весь мир проецирует свои мечты. В прологе изможденный человек в красной каскетке бредет по бесконечным пустошам, пока не падает в изнеможении на бензоколонке. В финале тот же человек смотрит на свою жену сквозь стекло в пип-шоу, обретая наконец потерянную женщину и потерянную любовь, чтобы распрощаться с ними навсегда. Между двумя этими галлюциногенными эпизодами — невнятные, но полные напряжения поиски прошлого, утерянной памяти, самого себя.

А потом силы словно покинули Вендерса. Смотреть "Землю изобилия" (Land of Plenty, 2003), посвященную травме, нанесенной Америке 11 сентября 2001 года, даже неудобно (22 августа, "Культура", 23.50 *). Грубо говоря, это "антиамериканская агитка". Будь она наполнена пафосом разочарования в стране мечты, это было бы здорово. Но фильм получился какой-то заискивающий, по-плохому застенчивый. Ни один из персонажей не вызывает доверия. Ни сбрендивший вьетнамский ветеран, энтузиаст антитеррора, неустанно колесящий по Лос-Анджелесу в грузовичке, набитом шпионским оборудованием, и выслеживающий подозрительных мусульман. Ни его племянница, с христианским смирением работающая в приюте для бомжей и подружившаяся с неким Хасаном, которого ее дядя подозревает в подготовке химической атаки против Америки. Раньше герои Вендерса мало говорили и мало совершали поступков: тем убедительнее были переживаемые ими вспышки сильных чувств. Теперь эти чувства кажутся искусственными, выдуманными: эти тряпичные экранные куклы на них не могут быть способны.

Неделя богата на странные триллеры. "Горячие новости" (Daai si gin, 2004) снял Джонни То, гордость Гонконга, автор дилогии о выборах главаря триады (28 августа, "Первый канал", 1.50 ***). Желая восстановить пошатнувшийся имидж полиции, красавица-офицер Ребекка снабжает каждого из полицейских, штурмующих многоквартирный дом, где засела банда грабителей, мини-камерами, транслирующими операцию в режиме онлайн. Но и бандиты не лыком шиты: выходят с помощью мобильных телефонов в интернет и демонстрируют, например, как они дружно ужинают со своими заложниками. Коронная фраза, обращенная к детям заложника: "Посмотрите, какой ужин вам приготовили дядя вор и дядя киллер". Вся технологическая составляющая не очень увлекает, но недостатки фильма искупает феерический пролог. Чуть ли ни десятиминутный план-эпизод, виртуозно снятый на одном дыхании, показывает, как мирная улочка превращается в арену грандиозного сражения с применением гранатометов. Зеваки, таксисты и обыватели оборачиваются меткими стрелками, из каждого окна лезут автоматчики, полицейские падают на колени, моля о пощаде, а элегантные гангстеры стреляют в них, театрально повернувшись спиной к своим жертвам. Для гонконгского кино, основанного на быстром монтаже и танцевальной пластике, такие сцены действительно революционны.

"Не говори никому" (Ne le dis a personne, 2006) Гийома Кане из числа тех странных французских триллеров, где "совы совсем не то, чем они кажутся" (22 августа, "Первый канал", 1.40 ***). То бишь, обыденные люди, ставшие жертвами преступления, вызывают гораздо больший и тревожный интерес, чем разгадка. С самого начала кажется, что скелетов в шкафу у них побольше, чем трупов на счету у серийного убийцы, восемь лет назад прикончившего жену главного героя. Пока герой, получивший от убийцы битой по башке, валялся в госпитале, его тесть, честняга-полицейский в отставке опознал дочь. Ее, как положено, похоронили, а спустя годы она вышла через интернет на связь с мужем, живая и невредимая. "Вдовец" начинает метаться по подозрительным парижским кварталам, хватая за грудки шпану, с которой, как выяснилось, у его жены были неформальные отношения. Параллельно с ним носится по городу пара изуверов, непонятно за кем охотящихся. Но черти, как водится, водятся в самом что ни на есть тихом омуте.

Сценарная идея "Тайн "Ночного дозора"" (Nightwatching, 2007) Питера Гринуэя интригует (28 августа, Россия, 00.10 *). Напуганный ночным кошмаром, в котором он слепнет, Рембрандт вспоминает события 12-летней давности: после долгих колебаний он согласился написать групповой портрет гильдии амстердамских стрелков. Но, догадавшись, что его втянули в мутный заговор, оставил на холсте свидетельства преступления. Гринуэй уже много лет ходит по кругу. "Ночной дозор" — вариация на тему его прославленного "Контракта рисовальщика" (1982), где изображение также оказывалось уликой, только вот непонятно чего. Кинематограф Гринуэя окончательно превратился в роскошно изданный альбом барочной живописи. Когда меняются планы, кажется, что листаешь фолиант, а не смотришь фильм. Все бы ничего, но все-таки от "движущихся картинок" ждешь чего-то другого: по меньшей мере движения.