Бумага все стерпела

Сжигая прошлое, не забудь видеокамеру. Художник Яков Каждан представляет документацию своих перформансов на выставке "233 градуса по Цельсию" в галерее "Зураб".

Одно из ключевых понятий современного искусства — так называемая личная мифология. Вообще-то художники и в прежние века имели сюжетные предпочтения, не говоря уж об излюбленных материалах и колоритах, но специально этим вопросом не заморачивались — были кое-какие другие способы проявления творческой индивидуальности. Нынче же позарез требуются лейблы с лого, иначе все авторские манеры окончательно сольются и перепутаются. Скажем, про одного художника известно, что он всегда выстругивает свои объекты из пенопласта, другой вышивает бисером, третий клепает опусы строго в "Фотошопе". А чтобы не стало скучно, можно со временем поменять амплуа, но так, чтобы сохранить преемственность репертуара. Подобная привязка и зовется личной мифологией.

В частности, художника Якова Каждана мы как раз и застаем на том историческом отрезке, когда прежняя мифология себя изжила, а новая еще только формируется.

Долгое время этот автор специализировался на костюмированных перформансах, выбрав в качестве главного материала бумагу. Именуя себя "бумажным модельером", Каждан усердно превращал продукцию целлюлозных комбинатов в платья, робы и балахоны. Стоит ли говорить, что дело это довольно неблагодарное: стараний много, а результат недолговечен. Но для того и нужны авангардисты, чтобы придавать нонсенсам хотя бы видимость смысла. Так Каждан получил определенную известность в кругах разного рода альтернативщиков, после чего случился кризис жанра. Или просто надоело — не принципиально.

Нынешняя выставка должна знаменовать прощание с творческим этапом, когда бумага решала все или почти все.

Преобладают здесь видеоизображения — на мониторах или на стенах занавешенных боксов. Это те самые перформансы, принесшие художнику устойчивую, хотя и ограниченную популярность. Почему не всенародную? Ответ очевиден, стоит взглянуть на ряд видеопроекций. Как и большинство других произведений в этом жанре, перформансы Каждана сочетают спонтанность с унылой медитативностью. Не столь уж парадоксальная комбинация, если вдуматься. Участники процесса ценят искренность и импровизацию — отсюда вытекает неуклюжесть действия. А в головах у них царит философская серьезность намерений — отсюда, соответственно, занудство. Дополнительный "шарм" артспектаклям придает любительское качество съемки. Есть что-то трогательное в такой убежденности: если нам было интересно это делать, то зрителя не может не увлечь результат. Исключение составляют случаи, когда зритель — бесчувственный идиот без искры воображения. Таковыми, впрочем, оказываются почти все, кто к процессу не причастен.

За примерами ходить далеко не нужно. Взять "Библейский проект", изначально предполагавший озвучить всего текста Писания в ходе цикла перформансов. Оцените потенциальную угрозу. В итоге дело обошлось фрагментами, но даже созерцание одной лишь мистерии, где электронный голос в течение часа зачитывает десять глав из "Книги Эсфирь", а самодеятельные призраки многозначительно бродят в полутьме, способно навеять невыразимую тоску. Или упомянуть еще видеофильм "Золотая интродукция", в котором запечатлено шествие загадочных персонажей в духе Гринуэя — Быков, Рыб, Черепах в тотемных обличьях. Это кино получилось короче и выразительнее, но в нем все равно не угадывается ничего, кроме претензии на поставангардное эстетство.

В этих и других проектах Яков Каждан выступал в качестве художника по костюмам, если так можно выразиться.

Вообще-то перформансы являются продуктами коллективного творчества, так что выделить роль отдельного участника не очень просто. Но там, где вы увидите одежду, скроенную из бумаги, будьте уверены — это made by Kazhdan. О своем былом увлечении автор снял полнометражный фильм "Дохлая кошка", который тоже можно увидеть в экспозиции. Это типичное андерграундное кино, со всеми его родовыми признаками — впрочем, довольно бодрое. Ближе к финалу главный герой решает сжечь накопившиеся бумажные аксессуары. Акция происходит на "АртСтрелке", и в кадре полыхают реальные плоды художественных экспериментов. Собственно, 233 градуса по Цельсию — это то же самое, что 451 градус по Фаренгейту, то есть температура, при которой загорается бумага. Аутодафе символизирует что-то очень значительное в биографии экранного протагониста — он же режиссер. Одна личная мифология завершается, другая на подходе. Надо полагать, не менее увлекательная.