Боснийский конфликт в сербском кинематографе

Захват Радована Караджича положил конец конфликту, однако фильмы этого региона все еще несут отпечаток войны.

Фотографии боснийского лидера Радована Караджича пробудили неприятные воспоминания. Странный человек с пустым величественным взглядом и нелепой прической, Караджич выглядел намного старше после 12 лет, проведенных в бегах, чем на той печально известной фотографии, где он провозглашает себя лидером "этнически чистого государства Босния". Говорят, что осталось поймать бывшего главнокомандующего сербо-боснийской армии Ратко Младича, и весь этот психопатический, ужасный дух сербского национализма, свойственного 90-м, окончательно рассеется.

Но в какой-то мере этот дух присутствует в фильмах этого региона. Довольно большое количество заслуживающих внимания лент было снято о боснийском конфликте. К примеру, абсурдистская — в духе Джозефа Хеллера — черная комедия артхаус-линии "Кино без границ" "Ничья земля" Дениса Тановича (No Man's Land (2001)), повествующая о двух солдатах с разных сторон фронта, "запертых" на крохотном участке земли между позициями сербов и боснийцев, в то время, как третий солдат лежит на бомбе, которая взорвется, если он привстанет с места, — очевидная, хотя и жестокая метафора.

Фильм Горана Паскалевича "Бочка пороха" /Cabaret Balkan / (1998) — разнообразная коллекция людей и жизней, пересекающихся в Белграде. Остросюжетная драма "Добро пожаловать в Сараево" Майкла Уинтерботтома /Welcome To Sarajevo // (1997) беспристрастно показала зрителям печально известную осаду столицы Боснии с точки зрения британского репортера.

Однако наиболее отчетливо сербский взгляд присутствует в картинах уроженца Сараево и дважды обладателя Золотой пальмовой ветви — одного из самых видных современных режиссеров Эмира Кустурицы. В его "Андерграунде" /Underground / (1995) показана вся история Сербии, начиная со Второй мировой войны и заканчивая развалом Югославии. Интересно, что эта картина была наполнена симпатией к сербам и со скепсисом относилась к либеральным западным СМИ, которые искали любой повод, чтобы очернить эту маленькую нацию. С того времени, ни в одном фильме больше не высказывалась политическая позиция режиссера, хотя нельзя не отметить, что натянутые отношения между сербами и мусульманами косвенно повлияли на сюжет маниакальной и несмешной комедии "Завет" /Promise Me This / (2007).

Отчаянное красноречие фильмов Кустурицы и есть, как нам кажется, подавленная ярость. Ярость настоящего сербского националиста, альфа-самца, который не может смириться с тем, что его нация, его род остался в памяти "плохими парнями", к тому же потерпевшими поражение. В его последнем фильме, документальной ленте "Марадона" /Maradona/, посвященной аргентинской легенде футбола, есть один трогательный и характерный момент. Режиссер привозит футболиста на стадион Red Star Belgrade и мрачно показывает на последствия падения натовской бомбежки в конце 90-х. Каким бы коротким и, казалось бы, незначительным ни был этот эпизод, именно он ярко демонстрирует то, что проецирует Кустурица в большинстве своих фильмов — ярость и позор побежденной нации.

Тем не менее, самый экстраординарный сербский фильм о войне — это "Красивая деревенька красиво горит" /Pretty Village, Pretty Flame / (1996) Срдяна Драгожевича. Название картины отсылает к массовым сожжениям мусульманских деревень, что поражало в то время своей неприкрытой наглостью — и остается столь же поразительным сегодня. Теоретически, создатели фильма наверняка считали, что его название — типичное для черной военной комедии — следует воспринимать иронически, однако за ним, несомненно, скрывается провокация.

Подразделение сербов "зачищает" мусульманские районы, устраивая в прямом смысле погромы, сжигая каждый мусульманский дом в деревне, одновременно смеясь и шутя. Тем не менее, один из бойцов ненавидит тот кровавый след, который ему приходится оставлять. К тому же, один из его друзей — мусульманин. Насилие и убийства изображены, впрочем, недостаточно реалистично (на самом деле, в картине именно мусульмане насилуют сербскую женщину). Режиссер делает акцент именно на поджогах. Один сербский солдат так и говорит другому: "Из хорошеньких деревень получается красивые пепелища. Да и горят они — глаз не оторвать. А вот некрасивые поселения и горят как-то уродливо". На что получает мрачный ответ: "Мы сжигаем друг друга только ради пепла".

В этот момент наблюдатель может подумать: стоп, сжигаем друг друга? Поджог вроде бы всегда считался делом рук одной стороны. Картина, впрочем, пытается морально уравновесить все зверства, совершенные обеими сторонами. Убийство гражданского мусульманина вполне сбалансировано смертью пожилой сербской женщины.

Конечно, есть в этом фильме и типичный для боснийских фильмов персонаж — сатирически изображенная американская журналистка-блондинка, чье простодушие и наивность ясно демонстрирует зрителю, как западные СМИ преподносят боснийский конфликт всему миру.
Эта картина, несмотря на ее претенциозность, очень сильна и подана крайне эффектно. Она серьезна и тяжеловесна, как довоенные советские фильмы, но это уравновешивается по-голливудски зрелищным подходом ко всяким спецэффектам и самой картинке. Своим чувством юмора фильм напоминает работы Кустурицы (более того, его влияние очевидно), однако, в противовес картинам автора "Черной кошки, белого кота", не придает большого значения ярко выраженной тоске по сектантскому насилию.

Оказывается, именно черный юмор лучше всего соответствует взгляду изнутри на образ мышления сербов — эта точка зрения доступна в фильмах, но не в выпусках новостей. Сербы, что убедительно доказывает их национальный кинематограф, отказываются воспринимать вещи со свинцовой серьезностью — этот подход они оставили западной прессе. Если все-таки когда-нибудь Ратко Младича и поймают, возможно, BBC Four покажет по этому случаю "Андерграунд" Кустурицы и "Красивая деревенька красиво горит" Драгожевича. В качестве учебных пособий.

По материалам Guardian