Найдет ли адресата израильское кино?

Израильское кино развивается и всё чаще стало получать мировое признание.

На недавно прошедшем кинофестивале в Москве картина "Для моего отца" (реж. Дрор Захиви), рассказывающая историю о палестинском смертнике "поневоле", открывала основной конкурс и лидировала на протяжении всех дней форума в рейтинге зрительских симпатий, получив в итоге приз как "лучший фильм основного конкурса по мнению зрителей". Что было понятно — ведь история палестинского Ромео и иpраильской Джульетты не могла не тронуть сердца зрителей, тем более, что террористом, по сюжету, палестинского юношу вынуждают стать не убеждения, а обстоятельства и "ловушки", расставленные подлинными экстремистами.

Другая картина — документальный фильм артхаус-линии "Кино без границ" — "Вальс с Баширом" (реж. Ари Фольман) не демонстрировался в Москве, но имел резонанс на последнем Каннском кинофестивале, будучи участником главной конкурсной программы. Фильм посвящен известному и самому шокирующему событию времен первой ливано-израильской войны — резне в палестинских лагерях беженцев под Бейрутом Сабре и Шатиле, осуществленной отрядами фалангистов правого ливанского движения. Боевики этих правых христианских группировок Ливана обошли израильские патрули и ворвались в лагеря, убив сотни палестинцев (точное число жертв до сих пор не установлено, оценки колеблются от 1500 до 2750). Напомним, что в июне 1982 года Израиль по просьбе ливанских фалангистов вошел на территорию Страны Кедра, чтобы вместе с христианами покончить с палестинскими боевиками. Эту операцию генштаб Израиля назвал "Мир Галиллее". Во главе израильсого правительства находился тогда Менахем Бегин, а пост министра обороны Израиля занимал Ариэль Шарон.

Израиль, согласно выводам международной комиссии, расследовавшей преступную акцию, не был напрямую виновен в произошедшем. Однако группы пропалестинских активистов в Европе до сих пор обвиняют израильтян в попустительстве этой резне и осуждают Шарона. Вопреки ожиданиям, режиссер картины "Вальс с Баширом", однако, не ставил своей задачей назвать виновных. "Моя задача, — пояснил режиссёр — понять, что происходит с нами". В центре картины — проблема изменения психики людей, ставших участниками военных действий. Картина снята на основе материалов интервью с девятью военнослужащими и психологами. Отснятые на видеокамеру документальные сюжеты "переложены" в анимацию, что ещё более усиливает образность и эмоциональное воздействие картины.

На днях документальная лента "Умереть в Иерусалиме" (реж. Хила Медалия) номинирована на американскую премию "Эмми" сразу в трёх категориях — лучший фильм, лучшая постановка и за выдающиеся достижения в журналистском расследовании. Картина передает историю драматической встречи и отношений между матерью 18-летней террористки-смертницы, совершившей теракт в 2002 году, и матерью жертвы этого теракта — погибшей 17-летней израильской девушки. Это трагическое событие в своё время не только потрясло израильтян само по себе, но и вызвало скандал неоднозначным освещением в мировой прессе. Репортаж газеты "Нью-Йорк Таймс", называвшийся "Две девочки, разделенные войной, жертвы резни", был назван в Израиле "самым необъективным" репортажем года, поскольку уравнивал жертву и террористку.

С тех пор прошло шесть лет. И вот, теперь в 2008 году, израильская сторона, по сути, предлагает именно такой подход к проблеме. Не случайно картина "Умереть в Иерусалиме" уже отмечена наградой международных фестивалей в Европе, где очень сильны леволиберальные, проарабские настроения — Международного фестиваля по правам человека в Париже (первое место) и Международного фестиваля аудиовизуальных программ.

Безусловно, умение общества ставить прямые и противоречивые вопросы — признак демократии и зрелого гуманизма. И появление таких картин, как "Для моего отца", "Вальс с Баширом" и "Умереть в Иерусалиме" — тому свидетельство. Однако, очевидно, что никакое, даже самое мощное гуманистическое движение не способно решить проблемы региона, когда эти идеи должны разделять оба участника конфликта. Если же один привержен гуманизму, а его оппонент исповедует принцип идти до конца, "до последней капли крови противника", то гуманистический настрой не находит адресата, а просто подвергает профанации понятия добра и зла. Как это ни парадоксально.