Трудно быть вором

В прокат вышел "Шультес" Бакура Бакурадзе, дебютный фильм, завоевавший в июне гран-при Сочинского кинофестиваля. МИХАИЛ Ъ-ТРОФИМЕНКОВ, хоть и присоединяется к решению сочинского жюри, тем не менее изрядно озадачен фильмом.

"Шультес" — второй в этом году, после "Нирваны" Игоря Волошина, сюрприз от студии СТВ. Продюсер Сергей Сельянов, придерживаясь принципа "пусть расцветают сто цветов", никогда не "складывает все яйца в одну корзину". Одна "корзина" — это, скажем, кассовый "Бумер-2" или чудовищный "Меченосец". Вторая — авторские дебюты, будь то барочная "Нирвана" или "Шультес", создающий на экране стертую, серую, несмотря на свою цветастость, никакую реальность, загадочность которой прямо пропорциональна ее обыденности. Взять хотя бы название. Не сразу доходит, что Шультес всего лишь фамилия аутичного героя Леши (Гела Читава). Но к тому моменту она звучит уже как имя некоего воровского бога Москвы.

То, что Леша карманник, тоже выясняется далеко не сразу. Герой на долгих, статичных, изощренно выстроенных, но кажущихся примитивистскими, лубочными, планах бежит по золоту опавшей листвы, читает больной маме телепрограмму, навещает брата-солдата, смотрит футбол по телику, после долгого-долгого раздумья отвечает на чей-то неслышимый вопрос: "Не помню". Минималистская ничтожность событий наводит на мысль, что "Шультес" — фильм о маленьких страстях маленького человека а-ля фильмы Аки Каурисмяки или "Свободное плавание" Бориса Хлебникова.

Профессия Леши не вносит в эту обыденность никакой блатной романтики. Его работа скучна, размеренна, однообразна и, в принципе, бессмысленна, социально никак не мотивирована. Слишком уж просты жизненные потребности Леши: ну разве что деньги пригодятся заказать маме достойный гроб. Он не кутит, не шикует, жует свою шаурму, трахается с такой же обычной, как он, милой девушкой. Вспоминается обыденное объявление, периодически звучащее в парижском метро: "Осторожно, на станции работают карманники". Ну да, работают: как машинисты, дворники, побирушки, музыканты. Работа такая.

Парижская ассоциация не случайна. Не только потому, что Москва "Шультеса" анонимна, как любой мегаполис за пределами исторического центра. Именно это, кстати, спасает фильм от этикетки "свидетельства о Москве": действие происходит "где угодно". "Шультес" сравнивают с "Карманником" (1959) великого Робера Брессона из-за такой же отстраненности режиссерского взгляда и внимания к технологическим деталям воровства. Но Мишель у Брессона хотя и был, как Шультес, обременен умирающей мамой, воровал, чтобы доказать: он — не тварь дрожащая. Эстетика католического мистика-моралиста Брессона казалась отстраненной, поскольку он смотрел на вора с точки зрения Бога. Бакур Бакурадзе же смотрит на Шультеса с точки зрения человеческой букашки из толпы, как смотришь на такого же, как Леша, ничем не примечательного соседа по лестнице, парня за соседним столиком, читателя газеты в метро. Точнее говоря, на него не смотришь: взгляд проходит сквозь. Гела Читава столь убедительно растворяется в окружающей реальности, что мог бы, пожалуй, и сам стать идеальным карманником.

Фильм свободен от любого морализма, но это вовсе не означает, что он аморален. Такое ощущение, что, придумав Лешу, режиссер настолько озадачен им, что пытается разгадать эту "вещь в себе", бьется о невидимую стену, окружающую героя. Наверное, поэтому ближе к финалу обнаруживается предыстория, точнее говоря, анамнез героя, жертвы черепно-мозговой травмы. Травма лишила его памяти до такой степени, что, возвращаясь после трудового дня домой, он каждый раз ищет собственный адрес в блокнотике. И если спросить самого Шультеса, как и почему он стал вором, он честно ответит: "Не помню". Недаром же это первые слова, звучащие с экрана в и без того немногословном фильме.

Проще всего сказать, что тырит он не бумажники и не ключи от автомобилей, а осколки чужих жизней, из которых потом раскладывает пасьянс в тщетной надежде, что его собственная жизнь наконец-то обретет внятность. На эту теорию работает эпизод, в котором Шультес проникает в квартиру обворованной им француженки и смотрит, не являя, впрочем, никаких эмоций, видео, где девушка обыденно и трогательно объясняется в любви к некоему мужчине. Но если память и вернется к Леше, то он вспомнит лишь то, как он лишился памяти, и то, что и раньше был вором.