Дневник Каннского фестиваля. День седьмой
Поступок был мой не только гуманным, но и разумным, как я поняла, прочитав в журнале Screen, что в автобиографическом, видимо, фильме аргентинской режиссерши о женщине, которая ушиблась головой и перестала понимать, кто она и где находится, наблюдается такая повышенная концентрация визуального символизма, что даже кроткая и всепрощающая каннская публика покидала зал задолго до финала.
Сделав вчера перерыв в ознакомлении с конкурсной программой, я обратилась к фильмам женщин, тоже в своем роде ушибленных головой, но в хорошем смысле слова. Одной из них стала Мадонна, чей режиссерский дебют "Грязь и мудрость" я пошла смотреть на кинорынке в настроении чрезвычайно приподнятом от того, что именно в этот момент настоящие кинокритики, запасшись буррито и памперсами, смотрели четырех с половиной часовой шедевр Стивена Содерберга "Че", на который мне билетов не досталось, но я искренне надеюсь, что в рейтинге прессы он наконец обгонит турецких "Трех обезьян", до сих пор держащих необъяснимую пальму первенства.
Фильм Мадонны, название которого сильно напоминает название легендарного фильма "Опилки и плесень", идет 81 минуту, но это не единственное его достоинство: несмотря на общепринятое мнение, что как актриса Мадонна абсолютно бездарна, на режиссерском поприще она выступила нормально, и даже не похоже по стилистике этой английской эксцентричной комедии, чтобы автору помогал муж. В отличие от многих гражданок, которые прожив бурную жизнь, на старости лет ударяются в раскаяние и религиозность, Мадонна своим фильмом демонстрирует, что если и будет деградировать, то не в эту унылую сторону.
"Грязь и мудрость" производит панковское впечатление уже потому, что повествование ведется прямо в камеру от лица фронтмена группы Gogol Bordello Евгения Гудзя, который играет русского музыканта Андрея, приехавшего покорять Лондон, как некогда сама Мадонна с морозу завалилась в Нью-Йорк. Ее лирический герой подрабатывает садо-мазопроституцией — в одной из самых смешных сцен он едет верхом на клиенте, воображающем себя лошадью, а с музыкантом снимают на паях квартиру две девушки — одна работает в аптеке, где крадет лекарства для африканских сирот, к которым мечтает уехать с гуманитарной миссией, другая, начинающая балерина, устраивается подрабатывать стриптизершей, что тоже чревато обилием комических ситуаций.
Исполнитель главной роли, как и режиссер, берет не столько какими-то объективными данными, умениями и талантами, сколько харизматичностью, и в его устах даже сентенции о том, что грязь и мудрость — две стороны одной монеты, и для обретения настоящей мудрости необходимо сначала хорошенько вываляться в грязи, звучат как цитаты из кодекса самурая, в которые довольно остроумным образом в самых нужных местах вклеен русский мат (we are all in the same pizdets boat), идиоматические выражения типа "дурочка с переулочка" или "я тебя научу родину любить и где раки зимуют", а также косвенные цитаты из Чехова: "у нас в стране говорят, что мужчина без усов все равно, что женщина с усами".
Если просмотр "Грязи и мудрости" можно считать одной из самых больших моих удач на Каннском кинофестивале, то этого не скажешь о провалившейся попытке увидеть картину Дженнифер Линч "Наружка", из которой позаимствован кадр для фестивального постера. Кто именно на нем изображен, мне установить так и не удалось, потому что через несколько минут после начала я заснула (по московскому времени шел уже третий час ночи), а проснулась минут за десять до конца. То, что я успела увидеть, впрочем, наводит на мысль, что фильм хороший: из последних сцен становится понятно, что парочка неразлучных агентов ФБР, расследующих убийства загадочного маньяка, которых играют в "Наружке" Джулия Ормонд и Билл Пуллман, — не только крепкие профессионалы, но и вообще раскованные зажигательные ребята, лишенные особых моральных принципов и предрассудков.