Опасные воды

Если бы Вернер Херцог не существовал, Вернер Херцог безусловно создал бы его. Великий романтический рассказчик современного кино, неутомимый режиссер, создавший целлулоидные безумные мечты "Агирре, гнев божий", "Каждый за себя и бог против всех", "И карлики начинали с малого", "Там, где мечтают зеленые муравьи", "Фицкарральдо" и "Эксперт по гризли" оброс аурой, столь же насыщенной мифами, как любой из его полусотни фильмов, снятых за последние 45 лет.

Складывается впечатление, что каждый его фильм порождает свои собственные "сказки о Херцоге". Он подвергался физическому нападению со стороны своих актеров. Он угрожал застрелить безумного Клауса Кински, когда актер попытался покинуть съемки навсегда. Он заставил множество индейцев тащить тяжелый пароход через гору в дебрях Амазонки. В Камеруне его бросили в тюрьму, где он был жестоко избит и подцепил бильгарцию — опасного паразита, поселяющегося в крови. Он прыгал в заросли кактусов. Проиграв пари, он съел кожаный ботинок и снял этот процесс в документальном фильме "Вернер Херцог ест свой ботинок". В 1974 году он пешком пришел из Мюнхена в Париж, потому что услышал, что его хорошая знакомая Лотта Айснер тяжело заболела, и надеялся, что его поход сохранит ей жизнь. (Так и случилось). Он снимал фильмы практически во всех диких и опасных уголках планеты, всю свою жизнь занимаясь поисками того, что он называет "экстатической правдой".

Даже когда он возвращается в безопасность "цивилизации", его ищут неприятности. Два года назад, он получил случайную пулю во время интервью для "Би-Би-Си" в Лос-Анджелесе. А когда актер Хоакин Феникс перевернулся в машине на дороге в Беверли-Хиллз, придя в себя, он услышал, что кто-то стучит по стеклу. "Этот немецкий голос сказал: "Не двигайся...", — вспоминал Феникс. — И я сказал себе: "Это Вернер Херцог"".

Я спросил, мешают ли Херцогу мифы, которыми он оброс. "Я ничего не могу с этим поделать, — отвечает он. — Я рассматриваю их как своих двойников. Я разрешаю им принимать удар на себя. Они меня защищают". Это может показаться неожиданным, но уроженец Германии Херцог жил в США более десятилетия и в Лос-Анджелесе — в течение последних шести лет. Возраст сделал его еще более энергичным в погоне за своими мечтами. И его последний фильм "Спасительный рассвет" /Rescue Dawn/ с Кристианом Бейлом в главной роли добавляет новые легенды в мифологический канон Херцога. Например, что несколько членов съемочной группы были брошены в тюрьму, когда пытались уехать из Таиланда, где снимался фильм, за неуплату налогов продюсером. Херцогу удалось сбежать невредимым. "Не стоит это преувеличивать, — говорит он с мягким немецким акцентом, когда я вспоминаю об этом эпизоде. — Да, я уехал из страны. Но у меня было пять паспортов".

История "Спасительного рассвета" столь же странна и невероятна, как история любого фильма Херцога. Он более десяти лет пытался запустить этот проект, но не мог найти денег, пока Бейл, который согласился исполнить главную роль, был приглашен сыграть Бэтмена и неожиданно разбогател. Бейл играет Дитера Денглера, американского летчика, родившегося в Германии, которого сбили в Лаосе во время войны во Вьетнаме и которого пытали те, кто его поймал. Исключительно благодаря смелости и находчивости он совершил побег и пробивался через джунгли в сторону Таиланда. В 1997 году, отчаявшись когда-либо рассказать его историю в художественном фильме, Херцог снял о летчике документальную ленту "Маленькому Дитеру нужно летать".

Впервые Херцог прочитал о Денглере в немецком журнале в конце 1960-х. "Мне и Дитеру всегда было ясно, что такая великая, эпическая, замечательная история должна стать игровым фильмом", — говорит Херцог, когда я спрашиваю, почему он снова обратился к этому материалу. И еще Херцог понял, что нужно снять игровой фильм, когда после первого показа документальной ленты Денглер сказал ему, что он обошел молчанием многие ужасы, которые пришлось вынести ему и другим американским военнопленным в лаосском лагере. "Он признался мне, что бывали моменты, когда они ненавидели друг друга так сильно, что задушили бы друг друга, не будь они в наручниках".

Были и другие вещи, которые, как казалось Херцогу, ему удастся лучше передать средствами драмы. "В конце фильма четыре тысячи человек, ликуя, приветствуют его возвращение, о чем он рассказывает в документальной картине. Я сказал: "Дитер, этот момент я верну тебе в игровом фильме, но это не будет выглядеть примитивным патриотизмом". Так что, когда его спрашивают: "Вам помогли пройти через это испытание вера в бога и в свою страну", — он не знает, что ответить. Его спрашивают: "Но во что-то же вы должны верить?". А он отвечает: "Я верю, что с удовольствием съел бы бифштекс". Вот какой момент я хотел вернуть Дитеру". Несмотря на необычайную энергичность и сердитый взгляд висельника, в который сложились черты лица 65-летнего режиссера, что, как признает даже он сам, придает ему "зловещий" вид, он часто бывает ироничен и полон юмора.

Бейла заинтересовала идея сыграть Денглера, который умер в 2001 году от болезни Лу Герига, успев увидеть только документальный фильм. "Вернер сказал мне: "Как ты относишься к тому, чтобы поплавать в реке, полной змей?" — вспоминает Бейл об их первой встрече в 2003 году в баре. — "А ты сам Вернер?" Он ответил: "Если ты это сделаешь, то я сделаю тоже". Потом он спросил: "Как ты относишься к тому, чтобы съесть живую змею?" Это был странный разговор со все более и более безумными вопросами. Я подумал, что было бы интересно попробовать это сделать".

"Интересно" оказалось эвфемизмом для того, через что Бейлу и многим другим участникам съемок, включая самого Херцога, пришлось пройти. Бейл, который уже сильно похудел, чтобы сыграть в фильмах "Американский псих" и "Машинист", сбросил еще 55 фунтов во время съемок в джунглях Таиланда. Херцог в знак солидарности с актерами похудел на 30 фунтов и подверг себя многим лишениям, которые вынудил их претерпеть, в том числе ел личинки, держал в руках змей и нырял в бурные речные пороги.

Некоторые из участников съемок считали, что это и многое другое, что Херцог делал (например, в опасных ситуациях выступал в качестве дублера актеров), было безумием и самодурством. Временами, согласно сообщениям со съемок, отношения между Херцогом и отдельными членами группы становились "ядовитыми". Американские члены группы отвергали неортодоксальные методы работы Херцога и были шокированы, когда обнаружили, что он не перечитывал сценарий целых три года.

Херцог не желает обо всем этом слушать. "Съемки фильма никогда не идут гладко, — говорит он. — Мне пришлось выстроить мою группу в шеренгу, сплавить ее в команду, и, разумеется, возникали трения. Некоторым из них трудно было понять, что мой метод работы не основан на кулинарных рецептах американских киношкол: "Сначала общий план, потом более крупные планы, затем план с обратной точки". Я точно знал, ЧТО хочу видеть на экране, и это озадачивало некоторых американских членов группы".

Херцог оспаривает мою точку зрения, что он наслаждается трудными съемками, особенно в джунглях, где происходит действие многих его картин. "Единственное, что для меня важно в жизни, это фильм на экране, — настаивает он. — Как он был сделан, приятными или трудными были съемки, никогда не имело для меня никакого значения". Но ведь есть острота ощущений, которой он явно наслаждается, острота, которая сопровождает съемки в трудных условиях? "Нет, нет, нет, не трудных. Не зацикливайтесь на трудностях, — отвечает он. — Да, я снял фильмы, в которых трудности съемок были очевидны, например, "Фицкарральдо", где пароход перетаскивали через гору, да. Ты знаешь это заранее, ты готовишься, ты укрепляешь свой дух и делаешь это. Но я не ищу трудностей.

Что касается "Спасительного рассвета", я знал, что эта картина должна потребовать физических усилий от актеров, от камеры, когда они с трудом пробиваются сквозь джунгли — самую густую лозу в божьих виноградниках — они с треском врезаются в них, а камера подобно дикому кабану прокладывает себе путь, следуя за ними. Я очень хорошо работаю в условиях, где съемки требуют физических усилий — в джунглях, на вершине горы, во время снежной бури. Я лучше функционирую в подобных обстоятельствах, чем в искусственной и стерильной обстановке павильона. Я знаю, как обращаться с джунглями. Я люблю это и ничего не могу с этим поделать. В моих фильмах джунгли никогда не становятся красивым живописным фоном. Я люблю их как некое свойство нашего человеческого сердца, как идеальное место для безумных мечтаний".

Решимость Херцога превратить историю Денглера в игровой фильм продиктована его личной симпатией к этому человеку, которого, как он говорит, он "по-настоящему любил". "Как только мы познакомились, мы обнаружили, что у нас было похожее детство: мы выросли на руинах послевоенной Германии, сильно голодали, когда были детьми, он хотел есть до такой степени, что его мать вместе с детьми собирала обои в разрушенных домах и варила их, потому что в клее были питательные вещества. Как и я, он вырос без отца, в детстве его окружали оружие, опасность и приключения. Это было великолепное детство, совершенно ни на что не похожее. Я не отказался бы ни от одного его мгновения, и уверен, что Дитер тоже".

Пока Денглер осуществлял свою мечту стать летчиком в Америке, Херцог, воспитанный вместе с братьями и сестрами в горах Баварии матерью после того, как отец их бросил, непродолжительное время был учеником фотографа, а затем снял свой первый фильм в начале 1960-х камерой, которую он украл, когда учился в Мюнхенском университете. В 1970-х он стал одним из самых громких имен европейского артхаусного кино благодаря таким фильмам как "Агирре, гнев божий", где Клаус Кински сыграл испанского путешественника 16 века, отправившегося на поиски Эльдорадо. В 1980-х в картине "Фицкарральдо" Кински исполнил роль антрепренера, который мечтает построить оперный театр в джунглях Амазонки. Невероятные и непростые отношения Херцога с этим актером прекрасно показаны в "Бремени снов" — документальной ленте 1982 года режиссера Леса Бланка, где звучит одна из великолепных фраз Херцога, когда он пытается оправдать большие и страшные драмы, которые были порождены его мечтами. "Без наших фантазий мы были бы коровами на лугу, — говорит он, — а я не хочу так жить".

В последние годы интерес Херцога к людям, которые не боятся добиваться невозможного, и к трагедиям, которые могут с ними произойти, не угас. Он снимал то игровые картины вроде "Спасительного рассвета", то такие документальные ленты как "Эксперт по гризли" о Тимоти Тредуэлле — человеке, который уверовал, что может "разговаривать с медведями" и был съеден своими любимыми животными на Аляске. Подход Херцога к документальному кино вызвал возражения пуристов — и привел к тому, что "Эксперт по гризли" не был номинирован на "Оскар", — потому что он часто снимает постановочные кадры и даже вкладывает слова в уста героев своих неигровых лент.

Херцог говорит, что он ищет то, что он называет "экстатической правдой", и отвергает cinema verite — пуристов от документалистики как "фильмы, которые верят в то, что правда состоит только из фактов, а это является величайшим заблуждением. В противном случае телефонная книга Манхэттена была бы самой глубокой и правдивой книгой на свете. В ней четыре миллиона записей, все они точны, все правдивы, и если вы позвоните 420 людям по фамилии Смит, все они ответят: "Да, это Уильям Смит" или "Это Дэвид Смит", и вы можете это проверить и убедиться в этом. Но меня это не устраивает. Я ищу нечто более глубокое, нечто, что помогает мне понять мир".

Херцог считает, что мы столкнулись лицом к лицу с "бешеной атакой на наши чувства реальности из реалити-ТВ, виртуальной реальности Интернета и видео-игр и компьютерных эффектов в кино". Он считает, что "современная жизнь оторвала нас от базисного жизненного опыта. Это бросается в глаза в самых простых вещах: мы больше не путешествуем пешком, хотя на протяжении тысяч лет это было естественным способом путешествовать". В то же самое время он признает, что заворожен многими аспектами современной американской культуры, которые презирают утонченные натуры, в том числе Анной Николь Смит. "Я всегда знал, что в ней есть что-то большое: очевидное обрушение системы ценностей, новый способ коллективно формирующегося образа женственности, в котором человеческое тело пытается имитировать комикс".

Тем временем, его "домогаются три-четыре игровых фильма. Понимаете, они проползают под дверь в мой дом, проникают через окна, через дымоход. Это всегда напоминало "незаконное вторжение в дом". Я не умею вовремя их выгнать. У меня никогда это не получалось. Это было моей проблемой всю жизнь".