Берлинале: своим чередом

"Мое сердце биться перестало" /De battre mon coeur s'est arrete/ (2005)
// Антон Долин, Gzt.ru, 17.02.2005

Даже учитывая внушительное русское присутствие на Берлинале-2005, самую представительную и объемную программу в конкурсе этого года показали не мы, а французы: сразу пять фильмов, почти четверть от общего числа. Тем не менее лишь один из пяти режиссеров смог хотя бы до какой-то степени удивить публику — Жак Одиар. Его драма "Мое сердце биться перестало" /De battre mon coeur s'est arrete/ (2005) — вольная переработка триллера американца Джеймса Тобака "Пальцы" /Fingers/ (1978).

Чем только не пытались впечатлить Берлин в этом году французы! Режи Варнье проделал путь от Африки до Англии и заговорил на чужом языке, Ален Корно в "Синих словах" вообще замолчал (действие фильма происходит в школе для глухонемых детей), Робер Гедигян оживил президента Миттерана, а Андре Тешине увез Депардье с Денев аж в Марокко. По сути же ни один из вышеперечисленных мастеров не продемонстрировал тривиального владения индивидуальным стилем, выходящим за пределы нормативного профессионализма. Поэтому кульминацией "французской" части Берлинале стала картина Жака Одиара.

Этот режиссер, уже не юный и снявший четыре фильма (Жак не сразу решился соперничать с отцом, легендарным Мишелем Одиаром), обладает всего тремя умениями. Которых, впрочем, хватает с головой. Первое из них — умение выбрать актера и сделать его основой для драматургической структуры фильма. Для своего дебюта "Смотри, как падают мужчины" Одиар выбрал едва ли не самого авторитетного исполнителя во Франции, Жан-Луи Трентиньяна, и показал его с необычной стороны. В "Очень скромном герое" сыграл свою лучшую роль Матье Кассовиц, в "Читай по губам" /Sur mes levres/ (2001) — Венсан Кассель и Эмманюэль Девос. В "Мое сердце биться перестало" такая судьба выпала Ромену Дюри, счастливчику: снимаясь с ранних лет у видных режиссеров (Седрик Клапиш, Тони Гатлиф, Джеймс Айвори), он лишь здесь сумел сменить имидж, став из харизматичного молодого симпатяги сумрачным и уязвимым неврастеником. Фильм-римейк имеет не слишком много шансов на фестивальные награды, но, если жюри отметит "Серебряным медведем" Дюри, это будет более чем логично.

Второе и третье умения Одиара — его владение такими кинематографическими субстанциями, как ритм и звук. "Мое сердце биться перестало" — редкий случай, когда римейк делался не на заказ, а по желанию самого режиссера. Даже соавтор сценария, популярный во Франции романист Тонино Бенаквиста, недоумевал: и что так тронуло Одиара в старомодном полузабытом триллере с юным еще Харви Кейтелем? Ответ несложен. В "Пальцах" рассказана (а Одиаром с Бенаквистой пересказана) история человека, завороженного звуком и не способного найти верный ритм. По ночам циничный и жестокий делец, способный при необходимости исполнить роль вышибалы, днями Том мечтает стать пианистом и беспрестанно упражняется с выпускницей Пекинской консерватории, не знающей ни слова по-французски. Собственно, такой же бизнесмен из области нелегальной торговли недвижимостью отец героя, ныне стареющий и требующий постоянной заботы. Страсть к пианино досталась Тому от покойной матери, так что перед нами еще и фильм о преемственности, о генетическом коде (тоже тема крайне близкая Одиару). Слушая одну из записей матери, Том слышит, как она жалуется на сердце: мол, бьется слишком сильно, вот и не удается сыграть как следует. У Тома та же проблема. Сердце его, конечно, не останавливается (заголовок — лишь строчка из песни), но умерить и успокоить его бешеный стук не получается.

Эта сумасшедшая аритмия, с которой безуспешно борется при помощи баховской Токкаты усидчивая китаянка, задает тон всему фильму. "Живая" камера Стефана Фонтена следует за героем, то приближаясь к его лицу, то, в попытке взять крупный план, вовсе теряясь в неразборчивом сумраке. Звуки музыки не могут упорядочить жизненный хаос — воплощением которого, кстати, предстает мифический русский бизнесмен с неправдоподобной фамилией Минсков (актер Антон Яковлев). Кстати, в этом великолепном фильме хватает неправдоподобного. Гиперреалистическая манера съемки не может не вступать в противоречие с абсолютной условностью интриги — например, нелегко поверить в то, что Дюри в самом деле умеет играть на пианино. Но мечта о герое в негероической вселенной, выливающаяся в своеобразный иронический романтизм, не позволяет Одиару быть правдивым. Его фильмы — пусть мрачные, но сказки. Нередко такие сказки стоят десятка натужных усилий показать на экране жизнь, "как она есть".

Исполнивший роль вышибалы-пианиста Ромен Дюри вполне может претендовать на "Серебряного медведя" за лучшую актерскую игру.

Честь, достоинство и дырявые носки: "Скрытый клинок" /Hidden Blade, The/ (2004) в Берлине
// Антон Долин, Gzt.ru, 16.02.2005

Два года назад пожилой японский режиссер Едзи Ямада показал в конкурсе Берлинского фестиваля фильм "Сумрачный самурай" /Tasogare Seibei/ (2002) и, несмотря на теплый прием у зрителей, остался без награды. Позже фильм был удостоен двенадцати японских кинонаград и одной номинации на "Оскар". Возможно, в случае с новой работой того же автора, "Скрытым клинком" /Hidden Blade, The/ (2004), берлинское жюри поступит умнее, предсказав своим вердиктом будущий успех картины.

Начиная с 1964 года семидесятитрехлетний Едзи Ямада снял, по разным данным, от 67 до 78 фильмов. Поверить в то, что только к началу 2000-х режиссер дозрел до жанра кино о самураях, почти невозможно. Однако это так, — и наиболее удачным фильмом Ямады за всю его насыщенную карьеру стал именно "Сумеречный самурай". Вряд ли стоит удивляться тому, что новая картина режиссера, "Скрытый клинок", снята в том же жанре, по роману того же Сюхэя Фудзисавы, действие ее происходит в той же провинции, в том же клане Унасака, примерно в ту же эпоху: во второй половине XIX века, когда в Японию пришло огнестрельное оружие и старомодные рыцарские законы были отменены. Удивляться впору другому: как Ямада раньше не догадался снимать самурайские фильмы, ради которых, кажется, был рожден на свет?

Проводить параллели между двумя фильмами Ямады можно бесконечно. Опять главный герой — бедный, но честный самурай, настолько скромный, что скрывает от окружающих факт владения уникальной техникой боя (продемонстрировать ее ему придется лишь незадолго до конца картины). Опять его возлюбленная — мужняя жена, несчастливая в браке. Опять коррумпированные и глупые руководители клана заставляют его схватиться не на жизнь, а насмерть с противником, с которым герой с большим удовольствием бы объединился. И вновь все времена года незаметно проходят перед глазами зрителя. Только актеры, по преимуществу, другие: к примеру, центральную роль играет Масатоши Нагасе, известный по "Холодной лихорадке" Фридрика Тора Фридрикссона и "Мистическому поезду" Джима Джармуша. В общем, стоило бы поинтересоваться у режиссера, какого дьявола он так очевидно повторяется. Но никто не интересуется. Потому что смотрят, раскрыв рот.

Погружение Ямады в важнейшую, переломную эпоху японской истории, которой посвящены десятки книг и фильмов (кроме "Сумеречного самурая" российская публика знает еще и "Табу" Нагисы Осимы), происходит невероятно органично. Несовременность этого фильма программна и неизбежна. "Скрытое лезвие" — настоящее путешествие, и потому нелепо говорить или думать об убыстрении хода действия. Фудзисаву на родине называют "японским Дюма", но Ямада настолько нежнее относится к малозначительным бытовым деталям, чем к перипетиям сюжета, что сравнить его хочется скорее со Стендалем. Из этих деталей вырастают нюансы чувств, и высшим проявлением любви предстает просьба женщины, обращенная к старой служанке: "В этом ящике — его носки; не могли бы вы следить, чтобы они не продырявились, а то ведь он сам ни за что не заметит..." Через минуту женщина выйдет за дверь, чтобы больше никогда не увидеться с возлюбленным. Так и каждый романтический поединок — лишь часть общей картины, в которой неуклюжие самураи учатся маршировать и стрелять из пушек. "Скрытое лезвие" — фильм, в котором важно все, до последнего лепестка цветущей сакуры. Вопрос лишь в том, как это разглядеть: такое кино требует очень внимательного зрителя.

Как правило, подобные зрители водятся именно на фестивалях. Если жюри смирится с неактуальностью представленной на его суд работы, награды Едзи Ямаде не миновать.