Дело с отцом
Сегодня в Анапе завершается XVI открытый фестиваль кино стран СНГ, Латвии, Литвы и Эстонии "Киношок". Именно три последние прибалтийские республики выступили в полнометражном конкурсе фестиваля с мощным финальным аккордом и имеют наиболее высокие шансы на призы.
Самым бодрым из прибалтийских участников конкурса оказался фильм с самым устрашающим, особенно для кинокритика, названием — латвийская "Монотонность", победившая на последнем Московском кинофестивале в программе "Перспективы". В полнометражном игровом дебюте Юриса Пошкуса речь идет, как ни печально, об отсутствии у латвийской молодежи перспектив при кажущемся многообразии жизненных возможностей.
За одну такую возможность хватается главная героиня, уезжающая из родной деревни в Ригу, клюнув на газетное объявление "Требуется актриса второго плана для фильма 'Монотонность'". Ни в какие актрисы ее, естественно, не берут, и ей приходится приткнуться у двоюродной сестры, потому что неловко возвращаться в деревню к бойфренду, который ее авантюру изначально не одобрял. К тому же в городе у нее заводится новый приятель, подворачивается какая-то работенка, и монотонность повседневного существования в большом городе вскоре становится неотличима от такой же монотонности в маленькой деревне.
При этом сам фильм Юриса Пошкуса, как бы в насмешку над собственным названием, монотонностью ничуть не страдает: он снят подвижной камерой, со свободно импровизирующими актерами (что позволило международной прессе провозгласить его "латвийской 'Догмой'") и смонтирован с безукоризненным чувством ритма. Благодаря этой способности режиссера расслышать в монотонном, бессвязном жизненном шуме довольно отчетливую мелодию и передать ее в монтаже "Монотонность" оставляет тебя не с ощущением безысходности, а в безмятежной готовности плыть по течению жизни, сопротивляться которому все равно бесполезно.
В этом смысле тщетно бьется как рыба об лед девушка из фильма "Заклинание греха", снятого литовским классиком Альгимантасом Пуйпой. Сценарий основан на скандальном бестселлере "Ведьма и дождь" довольно экзальтированной, если судить по тому, что вышло на экране, писательницы Юрги Иванаускайте. Ее лирическая героиня, юная журналистка, ищет успокоения и духовной гармонии, а погружается вместо этого во все более беспросветные глубины собственной психики, где водятся такие демоны, что перспективы пытливой барышни присоединиться к прочно сидящему в сумасшедшем доме мужу становятся все более реальными.
В отсутствие дееспособного мужа героиня влюбляется в священника, в свою очередь раздираемого противоречием между похотью и благочестием. Когда он пытается разорвать отношения с журналисткой, она ввязывается в какую-то оргию с первыми встречными мужиками, после чего является на чистосердечную исповедь. Отпущение грехов успокоения тоже не приносит, и героиня, преследуемая мыслями о самоубийстве, начинает посещать женщину-психотерапевта, которой и самой не помешала бы психиатрическая помощь: вместо того, чтобы облегчить состояние пациентки, она начинает подражать ей в ее довольно эксцентричном поведении. "Заклинание греха" снято в самых ядовитых красках, пропитано громокипящими эмоциями и мелодраматическими жестами, идеально соответствующими стилистике женского истерического романа.
Примерно о таких же непреодолимых суицидальных наклонностях, что мучают героиню литовского фильма, рассказывает не менее пессимистическая психологическая драма "Магнус" об отцовско-сыновних отношениях, сделанная эстонской дебютанткой Кадри Кыусаар в копродукции с англичанами. Заглавный герой, страдавший врожденной и неизлечимой болезнью легких, вырос без особого участия родителей, которые были слишком поглощены сексом, алкоголем и наркотиками да и вообще не особо рассчитывали, что их ребенок протянет больше 16 лет. Зная, что он не жилец, Магнус все время мысленно играет сам с собой, загадывая на каждую ерунду: если случится вот это, то я умру, а если вот это — буду жить.
В такой унылой ипохондрии проходит десять лет, за которые медицина успевает шагнуть достаточно далеко, чтобы героя вылечить, но жить долго и счастливо он по-прежнему не настроен и все время присматривает подходящий момент, чтобы откинуть коньки. После второй суицидальной попытки отец Магнуса, торговец живым товаром, испытывает вдруг нечто вроде угрызений совести, решает приохотить сына к своим излюбленным нехитрым удовольствиям (прежде всего к тем же самым проституткам, которыми он торгует) и таким образом пробудить в нем хотя бы минимальный интерес к жизни.
Как ни прискорбно, но папа, хотевший как лучше, пробуждает в сыне только еще большее отвращение к жизни. А что еще может вызвать у трепетного и впечатлительного юноши, например, наглядная демонстрация толстым отцом народного рецепта борьбы с похмельем, согласно которому надо засунуть один большой палец себе в рот, а второй — в имеющееся отверстие на другом конце организма и создать таким образом у себя внутри некую самовосстанавливающуюся замкнутую систему. Не исключено, что, если бы папа научил сына этому фокусу в раннем детстве, у того бы и с легкими как-то быстрее все устаканилось, ну или хотя бы выработалось какое-никакое чувство юмора, которое хоть изредка отвлекало бы его от мыслей о смерти.
"Магнус" — первый независимый эстонский фильм, снятый без государственного финансирования и запрещенный к показу в Эстонии за чрезмерное сходство с жизнью прототипов (у актера Марта Лайска, играющего отца Магнуса, отношения с сыном тоже сложились весьма трагично), что не помешало ему, однако, быть показанным в этом году в каннской официальной программе, а теперь максимально приблизиться к первоначальной концепции "Киношока" как кинофестиваля для людей с железными нервами.