Иоселиани: "Я люблю играть забулдыг!"

Грузинский режиссер Отар Иоселиани, автор таких фильмов, как "Жил певчий дрозд", "Фавориты луны", "И стал свет", "Охота на бабочек", встретился с журналистами и ответил на их вопросы. Речь в разговоре с признанным мэтром мирового кинематографа, обладателем призов и наград МКФ в Венеции, Берлинской Академии искусств, ФИПРЕССИ, Берлинского кинофестиваля и многих других, шла, разумеется, о кино, фестивалях, режиссерах, и жуликах.

О современном российском и грузинском кино.

Настали времена, когда наше терпение истощилось. Осталось навести порядок в кино после периода жуткого развала, когда закрылись студии в Грузии, Киеве, Москве, других городах. Создалось ощущение, что надобность в них отпала, — государство просто прикрыло финансирование. Из-за этого мы потеряли много молодых режиссеров, деятелей кино. Учебные заведения стали платными, и никакой конкурсный отбор значения не имеет, — есть у тебя деньги, приходи и учись. Хотя, может быть, ничего плохого в этом и нет, но иногда кажется, что нами безвозвратно потеряно целое поколение.

Об авторском кино

Кино всегда делилось на авторское и зрительское, сейчас авторское осталось только пожилым режиссерам, молодые нацелены исключительно на коммерческие фильмы, и радоваться здесь особо нечему. Кинематограф вообще вещь очень хрупкая, а после этого развала некоторые снимают один фильм и по 13 лет. Я не понимаю, как это. Если я снимаю больше двух месяцев, я ощущаю съемки пыткой. А тут 13 лет, с одной бригадой... актеры же стареют и помирают!

О "Меридианах Тихого"

Слава богу, что ваш фестиваль не в Москве. Атмосфера здесь замечательная. Чем дальше от центра, тем веселее. Кино на фестивале я смотрю, но давать оценки фильмам — это неприлично, на это есть жюри. Я вообще терпеть не могу смотреть кино, иногда просто в ужас приходишь: неужели я занимаюсь той же самой профессией? А вообще, повторюсь, очень хорошая атмосфера на фестивале во Владивостоке, уже не первый год. Фильмы молодых режиссеров... то, что фильмы попадают на фестивали, это вина не режиссеров, но продюсеров, это им нужны маленькие значки в углу [плаката или диска]: "лауреат такой-то, фестиваль такой-то...". Для режиссеров это тоже очень важно, но нужно понимать, что судьба фильмов решается людьми очень невысокого ранга. Из-за этого Каннский фестиваль — уже полукоммерческий, с нытьем, его не поймешь, в Венеции — просто нагло коммерческий фестиваль. В Торонто и в Риме пока еще стесняются, там это не так заметно.

О жуликах

Общий уровень кинопроизводства во Франции — около 140 фильмов в год. Это происходит потому, что введена конкурсная система поддержки государством кинематографа. Даже если выделенная сумма и покроет бюджет на четверть, это создаст фильму определенный престиж, и придут другие продюсеры. Главное, чтобы деньги не доставались таким жуликам от кино, как Люк Бессон, который снял своего "Фанфана", воспользовавшись невежеством и наивностью молодых зрителей. Они же не знают, что был другой "Фанфан-Тюльпан", вот он и снял, чтобы было хуже. У нас вот есть Никита Михалков, который является председателем Союза кинематографистов, поэтому и делает, что хочет. Есть Сокуров, который постоянно хочет куда-то пробиться — то в Канны, то в Венецию. В схему духовного облика зрителя сейчас идут большие деньги, хотя сам по себе бешеный успех не так уж и плох. Я люблю Спилберга, всего "Джеймса Бонда" люблю. Все хорошо кончается, и смотреть никогда не скучно. Но если на этом кино и останавливается...

О справедливости

Я был в жюри "Золотой флейты" несколько лет назад. Его состав оставляет желать много лучшего. Киношники, я вам скажу, очень темные, неграмотные люди. Музыку они не слушают, книг не читают, все разговоры у них — только о кино. Я боролся с этим жюри изо всех сил, пришлось выложить всю свою эрудицию, чтобы их победить. Дело в том, что, если вы знаете, Иран испокон веков был врагом Грузии, а в финале оказалось как раз два иранских фильма. Мы пошли на беспрецедентный шаг — дали призы обоим, ведь вести себя иначе было бы просто бессовестно. Оба фильма были очень и очень достойными.

О международном терроризме и революциях

Материал для кино в мире неистощим. В последнее время много говорят о международном терроризме. Но настоящего кино об этом так почему-то никто до сих пор и не снял. Это безумие, низкое и трусливое. Оно ни к чему не ведет. У него нет идеологии. Оно происходит от отчаяния и растерянности. Возьмите японских камикадзе, откуда это все пошло... Сегодня Япония — капиталистическая страна, очень жестокая, со своими порядками, никакого духовного расцвета за годы, прошедшие с их гибели, не произошло. Люди, которые не могут даже сами решить, когда им умереть, не останутся в памяти. Российская революция тоже забыта. Сколько тогда погибло людей! А сейчас эта ощипанная двуглавая птица снова сменила красный флаг и все довольны. Свидетельством тех времен останется книга Варлама Шаламова "Колымские рассказы", неподкупным свидетельством.

О СМИ

О СМИ у меня двоякое мнение. Ни для кого не секрет, что в последнее вермя ужесточилась цензура, особенно на телевидении и в газетах. Сменили правление на власть секретных служб, мы же хорошо знаем, как это бывает и чего от этого ждать. Просто совесть надо иметь не коллективную, а каждому в отдельности.

О языках

Говорят, на каком языке человек думает, той нации и принадлежит. Я общаюсь языком кинематографа. Данте, вероятно, думал по-итальянски, Михаил Афанасьевич Булгаков, лучший писатель эпохи Советов, — по-русски. Рембо можно перевести, а Пушкина — нет. Рабле, который был врачом, никто в мире не может понять до конца. На каком языке он думал? В мире есть только один стихотворный перевод "Илиады", русский, на другие языки ее в стихах перевести не смогли. Монтень и Декарт думали по-французски... Я со всеми общаюсь языком кино. Мускулатура мышления мало зависит от языка общения.

О философии

Я люблю изображать забулдыг. Мой идеал философии — Диоген, а не Платон.