Великое румынское кино

// Андрей Ъ-Плахов/ культурная политика

Аргентина и Румыния — вот главные кинематографические державы современности. Об этом, во всяком случае, свидетельствуют программы последних международных фестивалей.

На только что завершившемся кинофестивале в Локарно впечатляла география стран-участниц. Помимо США, помимо традиционных для этого фестиваля кинематографий Италии, Франции, Германии здесь были солидно представлены Китай, Индия, Южная Корея, Япония — которая и оказалась в итоге победительницей конкурса. Хотя, скажем, мода на Иран, некогда буквально захлестнувшая Локарно, постепенно убывает: на сей раз было показано только два фильма из этой страны.

Зато соседний Ирак явно набирает очки. Вместе с ним — Израиль, Сирия, Ливан, Египет и страны Магриба. Кинематографиям этого горячего региона была посвящена целая специальная программа в Локарно под названием "Открытые двери", и трудно сказать, чего здесь было больше: интереса политического, эстетического или экзотического свойства. Такова особенность кинематографической карты: как и на физической, на ней есть горы и равнины, только они не вечны. Страны, бывшие в кинематографическом смысле "холодными", вдруг становятся "горячими": так случилось в 90-е годы прошлого века с Данией. Россия одно время тоже перешла в категорию "горячих" стран, но вскоре ее покинула. Хотя наша кинематография с ее историческими заслугами по-прежнему числится "великой", юбилейный фестиваль в Локарно нашел возможность показать только лишь короткометражку производства арт-группы АЕС+Ф (Татьяна Арзамасова, Лев Евзович, Евгений Святский и Владимир Фридкес). Авангард и эксперимент как вечную ценность предпочли в данном случае "форматному кино".

Зато в 21-м веке появились две новые "горячие" страны — это Аргентина и Румыния. Аргентина пережила тяжелейший экономический кризис, но несмотря на это, в ней возникло живое, актуальное, малобюджетное молодое кино. В Локарно было представлено двенадцать аргентинских фильмов, плюс еще два, созданных в копродукциях с Германией и Испанией. Продюсер Лита Стантич, персонально ответственная за появление лучших картин аргентинской "новой волны", была награждена призом памяти Раймондо Реццонико, который многие годы был президентом фестиваля. Аргентинское чудо сияет даже на фоне общего подъема латиноамериканского кино. В Мексике всегда были сильные кинотрадиции, но сегодня ее лучшие мастера все чаще интегрируются с соседним Голливудом. Аргентина же от Калифорнии далеко и черпает силу из собственных источников, питая своей энергией и своим заразительным примером соседние кинематографии Чили, Уругвая и Бразилии.

Чем Аргентина стала для Южной Америки, тем Румыния становится для Восточной Европы. То есть кинематографической Меккой. А для Западной — это остро модная страна, в кинематографическом смысле, разумеется, а может, и не только. Славу открытия нового румынского кино приписывают Каннскому фестивалю, и он действительно для этого много сделал. Но не он один. Четыре года назад спецприз жюри в Локарно получил фильм Калина Нетцера "Мария", а Диана Думбрава, сыгравшая в этой картине, была признана лучшей актрисой. Тогда румыны, еще не избалованные международными наградами, пировали всю ночь. Теперь, после того как в Канне румынский фильм завоевал "Золотую пальмовую ветвь", а Кристан Мунчжиу положил на лопатки самих братьев Коэнов, культ окончательно сложился. Журналисты в Локарно шутили: какой угодно фильм можно пропустить, хоть французский, хоть американский, но вот румынский — никак. При том, что прежде кино из этой страны не имело ни своего имиджа, ни сложившейся кинематографической школы и считалось одним из самых слабых в регионе.

И действительно, все журналисты пришли на пресс-показ конкурсной румынской ленты "Дальше — тишина" Нае Каранфила. Этот режиссер уже снял несколько копродукций с французами, в том числе высокобюджетные исторические полотна с участием таких звезд, как Шарлотта Рэмплинг. Новый фильм — тоже историческое полотно, тема которого — пионеры румынской кинематографии, снявшие на заре ХХ века, опять же в жанре исторического полотна, блокбастер своего времени под названием "Независимая Румыния". Тогда, в 1911 году, праздновалось 35-летие освобождения от турецкого ига, и тот старый фильм реконструировал сложную военно-политическую игру между Россией и Турцией, в результате которой Румыния обрела независимость и довольно быстро начала ощущать себя Великой Румынией, а Бухарест — восточным Парижем и центром византийского декаданса. Эту архивную ленту на специально восстановленной пленке тоже показали в Локарно — как свидетельство давних традиций, а новый фильм — как рефлексию румынской кинематографии по поводу собственной истории.

Надо признаться, журналисты были разочарованы румынским конкурсантом. Они с удивлением убедились, что и в Румынии снимаются посредственные фильмы, и что там тоже есть неталантливые режиссеры, умеющие осваивать большие бюджеты. Но это уже неважно. Румыния как страна и как кинематография продемонстрировала свои амбиции. И хотя "Золотого леопарда" ей не досталось, но "Леопард будущего" за лучшую короткометражку все-таки уехал в Румынию. Теперь соседние страны — Болгария, Албания, Украина, не говоря об этнически родственной Молдавии — встрепенулись: а вдруг и на них падет отблеск румынского чуда? С интересом присматриваются к румынскому феномену венгры, имеющие гораздо больший стаж фестивальных баталий (но ни разу не побеждавшие в Канне), и бывшие югославы во главе с бывшим каннским фаворитом Эмиром Кустурицей. Ну, а фестивальные кураторы ломают голову, где бы обнаружить и стимулировать ростки следующей фестивальной моды. То ли опять на Балканах и в Черноморье, переживающих эпоху бурных перемен, то еще в каком дальнем, забытом Богом конце земного шара вроде Москвы?