Кино плодово-ягодное

// В Выборге продолжается "Окно в Европу"
фестиваль показы

В конкурсной программе XV выборгского кинофестиваля "Окно в Европу" пока преобладают картины элегического характера, не особенно интересующиеся современной действительностью, а предпочитающие дистанцироваться от нее как минимум лет на двадцать пять и на ажиотажный зрительский интерес явно не рассчитанные. Впрочем, и особой художественной ценности ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА в них не разглядела.

Несмотря на изначальное отсутствие у скромных выборгских фильмов серьезных кассовых амбиций, некоторые их авторы все же стремятся привлечь внимание аудитории, ангажируя на главные роли популярных артистов. Например, Дмитрий Певцов записал очередной пункт в свою объемистую фильмографию, снявшись в лирической драме Арво Ихо "Кружовник": фильм сразу настраивает на какой-то сладострастный лад, когда камера долго ласкает взглядом покрытые росой спелые ягоды крыжовника, которые с этими своими хвостиками удивительно напоминают сиськи в миниатюре. Сиськи (и все такое прочее) в натуральную величину обнаруживаются тут же, поблизости, у 26-летней бабы-ягодки (Ульяна Лаптева), ушедшей от мужа-алкоголика к советскому чиновнику (Сергей Гармаш), которого черная "Волга" увозит из загородной резиденции на закрытие Олимпиады-80. Молодая жена обещает мужу наварить к возвращению крыжовенного варенья и действительно хватается за медный таз, однако ее отвлекает скрывающийся у нее в сарае от милиции беглый тунеядец, высланный с Ленинградского проспекта на 101-й километр. Несмотря на общую атмосферу эротического томления, никакого секса между героями не будет, только разговоры о жизни и литературе с цитированием наизусть больших фрагментов из чеховского рассказа "Крыжовник", печально-философскую интонацию которого пытаются воспроизвести создатели картины.

Фильм "Искушение" Сергея Ашкенази обходится без литературных аллюзий, хотя достоевщиной тут несколько попахивает. В начале картины происходит знакомство двух сводных братьев, которые особо родственные отношения не поддерживают, пока одному из них (Иван Стебунов) через несколько лет не приходится лететь на похороны другого. Там он начинает подробно общаться с их общим отцом-художником (Сергей Маковецкий) и постепенно выясняет обстоятельства гибели брата. Он, оказывается, смертельно расстроился из-за того, что папа взялся писать портрет его девушки, но, будучи увлекающейся артистической натурой, не устоял перед искушением и зашел в своих художествах слишком далеко. Правда, обещанного в названии искушения на экране совершенно не чувствуется из-за отсутствия химии между молодой актрисой (известной по фильму "Питер FM") Екатериной Федуловой и Сергеем Маковецким, чей герой, погоревав положенное время, преподносит оставшемуся сыну чарку коньяка с пошловатым тостом в стилистике Федора Павловича Карамазова: "Выпьем за молодых девушек и за тех, кого они любят!"

Про девушек в цвету рассказывает и картина Михаила Богина "Дом на Английской набережной", прослеживающая с революции до наших дней жизнь трех обитающих в одной квартире героинь — дочки репрессированного фабриканта, ее преданной горничной и цирковой акробатки, которая пристраивает их всех заниматься вольтижировкой. Дочка фабриканта, будучи красавицей (Анна Казючиц), имеет, кроме того, и личную жизнь: любит какого-то юношу белогвардейской наружности, но, пребывая в уверенности, что он утонул в Фонтанке после стычки с патрулем, по просьбам товарок выходит замуж за главного инженера с пистолетом (Даниил Спиваковский). Ничего хорошего, кроме нескольких лет лагерей, из этой затеи не выходит, как и из фильма в целом, хотя, наверное, если растянуть его раза в два, то получилась бы внушительная телевизионная эпопея, над которой рыдало бы немало домохозяек.

А вот над режиссерским дебютом кинодраматурга Аллы Криницыной "Родина или смерть" некоторые критики, наоборот, хохотали, не без парадоксальности сочтя его "пионерлагерной комедией": сюжет картины отчетливо перекликается с фильмом Александра Атанесяна "Сволочи". Принципиальная разница в том, что в "Сволочах" речь шла о советской школе для юных диверсантов, не знающих ни любви, ни тоски, ни жалости, а в "Родине или смерти" рассказывается об аналогичном немецком учреждении на базе бывшего детдома для детей репрессированных врагов народа. В фильме Аллы Криницыной у малолетних диверсантов с любовью и жалостью, наоборот, все нормально, так же как и с генетическим патриотизмом, который в конечном итоге мешает главному герою (Влад Вьюжанин) оставаться на стороне фашистов и пускать под откос советские поезда, хотя, видимо, в плане исторической достоверности все это такая же клюква, как и "Сволочи".

Если "Родина или смерть" как бы женский, менее жесткий и более жалостливый к героям ответ "Сволочам", то во внеконкурсном разделе "Гала-премьеры" выборгская публика смогла увидеть наш ответ "Ларе Крофт". Название приключенческого боевика "Скалолазка и последний из седьмой колыбели" звучит более многообещающе, чем оказывается на самом деле: фильм, снятый Олегом Штромом по сценарию Алексея Тимма, до заграничных образцов жанра вскарабкаться не может, несмотря на всю цепкость лазающей по горам заглавной героини, специалистки по древним языкам (Анастасия Панина), случайно выковырявшей из дупла в скале древний артефакт. Отобрать его старается сотрудник иностранной спецслужбы, которого играет Дмитрий Нагиев, чьи ужимки ненамного более разнообразны, чем прыжки героини по отвесным скалам.

Своего рода офисным скалолазанием занимается и персонаж другого фильма из программы "Гала-премьеры" — "20 сигарет" Александра Горновского. Судя по уже выпущенному одноименному роману в твердой обложке с портретом Максима Суханова на обложке, осенний выход в прокат этого фильма будет сопровождаться интенсивной рекламной поддержкой: продюсеры, видимо, постараются перегнать конкурентов, подсуетившихся с экранизацией популярного романа Сергея Минаева "Духless" про рефлексирующих менеджеров. Как и герой "Духless", молодой человек из рекламного агентства, которого сыграл в "20 сигаретах" Илья Любимов, тоже очень любит курить, хотя антипатию вызывает не этим, а однообразным рассеянно-высокомерным выражением лица. На этом лице как-то сразу читается готовность пойти на компромисс с совестью, поэтому нелегкий выбор между увольнением и "должностью топ-менеджера в головном офисе", который ставит перед провинившимся креатором эксцентричный начальник в исполнении Максима Суханова, лишен того драматизма, какого бы хотелось авторам. И когда, взобравшись по головам на свой менеджерский Эверест, морально нечистоплотный герой смотрит на раскинувшуюся у его ног Москву с воплем экзистенциального ужаса и отчаяния, зрителя охватывает то экзистенциальное злорадство, которое, наверное, испытал Остап Бендер, увидев побившего альпинистский рекорд отца Федора.