Великая китайская плотина

// Стройка века в фильме "Натюрморт"
фестиваль кино

На "Весенней эйфории" в "Ролане" прошла премьера "Натюрморта" Цзя Чжанке — фильма-победителя фестиваля в Венеции, выходящего на днях в российский прокат. Китайский натюрморт разглядывал АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.

Тем, кто еще не успел побывать в Китае, "Натюрморт" способен подарить эффект присутствия. Не только потому, что в картине засняты Сычуань и знаменитая плотина "Три ущелья", но потому, что сверхчувствительная цифровая камера добивается объемности каждого кадра, одновременно застывшего, как натюрморт, и подвижного, как воздух, вода и остальные стихии. При переводе на большой экранный формат достигается стереоскопическая глубина: зритель оказывается буквально внутри фантастического пейзажа, природная красота которого усилена дикой мощью гигантских искусственных сооружений.

С одной стороны реки Янцзы растет город-сад, на другой рушатся старые дома и воздвигаются какие-то новые постройки, напоминающие космические корабли. Одна из таких построек вдруг отрывается от земли и медленно взлетает в воздух, придавая происходящему уже вполне фантастический масштаб. В другой раз мы видим некий пролетающий объект в небе, и нет уверенности, что он земного происхождения. Ощущение космоса присутствует во всем — начиная с выбранной для круговых панорам точки съемки и кончая "инопланетностью" фактур.

Стройка века — только один, самый заметный признак глобализации. Остальные даны в деталях, наполняющих повседневную жизнь рабочих, чьи жилистые тела тоже вписаны в предметную ткань "Натюрморта". Мужчины почти голые, в трусах и растянутых майках советского образца, многие перебинтованы после производственных травм и драк. Живут стаями в тесных прокуренных хибарах, на отдыхе выпивают и режутся в карты, посещают дешевые бордели. Но при этом сразу понятно, что это не тот рабочий класс люмпенов-гастарбайтеров, который мы привыкли видеть на московских стройках. Отличают китайцев не только мобильники с духоподъемными мелодиями, но какая-то стойкость в глазах, как будто устремленных в вечность, через тернии к звездам. И это не стойкость большевиков, несмотря на портреты Ленина и Мао Цзэдуна, а что-то другое.
Глобальный прорыв в будущее, который осуществляет Китай с молодой хунвейбинской энергией, связан, как ни странно, с исторической древностью. Рядом проходят археологические раскопки, из-под которых выползают и оживают тени далеких предков династии такой-то в этнических одеждах, и эти же предки забирают с собой в мир иной симпатичного современного парня, которого завалило на стройке. Кто-то роняет фразу "строили две тыщи лет, разрушили за два года", но и это не признак варварства, а скорее знак динамизма цивилизации, пережившей коммунизм, войны, эмиграцию и раскол страны без распада генофонда, тотальной депрессии и судорог поиска национальной идеи.

Все эти мысли возникают по ходу фильма, ничуть не мешая любоваться его кинематографической живописностью и следить за двумя сюжетными линиями: мужчина ищет жену и дочь, пытаясь восстановить семью, женщина ищет мужа, чтобы с ним развестись. Оба сюжета типичны для эпохи больших перемен, когда личные интересы приносятся в жертву национальным проектам, с другой стороны, каждый ищет, где лучше, окончательно ломая традиционный уклад. Вокруг строительства самой большой и самой опасной в мире плотины идет борьба, а ее противники уже имели серьезные проблемы с законом. В какой-то момент "Натюрморт", показывая затопленные города и веси, стариков, выселяемых из своих гнезд, начинает напоминать распутинское "Прощание с Матерой". Но опять же без тени русской патриархальной тоски и обреченности, с философской уверенностью, что сменится еще не одна династия правителей и не одно поколение разрушителей-строителей, а Китай будет стоять, устремленный в вечный круговорот жизни.
Динамизм и спокойствие — это удивительное сочетание отыгрывается как в сюжете, так и в стиле фильма, придавая ему завораживающий ритм и делая уникальным даже на фоне серьезных достижений китайского кино. Режиссер Цзя Чжанке, уже известный впечатляющими лентами "Платформа" и "Мир", оказывается в "Натюрморте" на пике современной кинематографической формы и актуальности в самом незамыленном смысле слова.