Зона особого совриска

// II Московская биеннале современного искусства
фестиваль современное искусство

Сегодня вечером в Москве официально и торжественно откроют II Московскую международную биеннале современного искусства. Патрону биеннале Михаилу Швыдкому придется придумать новую шутку для вернисажной речи, оправдывающую в глазах почтенной публики трату государственных средств на такое безобразие, как биеннале совриска — придуманное в недрах московской арт-критики словцо как нельзя лучше подходит для этого случая. Так что на помощь экс-министру пришла МИЛЕНА Ъ-ОРЛОВА.

Два года назад, открывая Первую биеннале, глава ФАККа сравнивал совриск с евреем, которого любить неприятно, но нужно. В этот раз бывший министр культуры вполне может усилить сравнение и связать современных художников с душевнобольными, инвалидами или еще каким-нибудь меньшинством — не подумайте ничего дурного, исключительно в положительном смысле, ведь демократическое общество просто-таки обязано быть терпимым и политкорректным. Дескать, можете даже не любить, но вот погромы, умоляю, не устраивайте.
В каком-то смысле современное искусство, как любое профессиональное сообщество, и в самом деле меньшинство. Со своим сленгом, своей иерархией звезд, своей системой ценностей. Но вот парадокс — если в других областях культуры, будь это балет или рок-музыка, не говоря уже о театре или кино, незнание профессиональных реалий на совести потребителя, то деятели совриска почему-то всегда оказываются в позиции обвиняемых и вынужденных оправдываться перед гипотетическим зрителем в своей "непонятности" и "бездуховности".
Между тем современное искусство ни в каких таких оправданиях не нуждается. Просто потому, что является, как это ни смешно, одним из самых элитарных видов творчества. Хотя доступность, используя марксистскую терминологию, средств его производства — в частности, фотоаппаратов и видеокамер, не говоря уже о собственном теле художника,- создает иллюзию доступности и самой этой (в действительности высокодуховной и сверх-интеллектуальной) деятельности, выраженную сакраментальным "и я так могу". Так вот, это глубочайшее заблуждение. Конечно, имея голосовые связки, можно преуспеть в караоке, но чтобы стать Анной Нетребко, требуются тренировки и талант. А совриск — тот же балет, в нем важны нюансы, и чтобы оценить, чем мусор у Микеланджело Пистолетто отличается от мусора у Ильи Кабакова, нужна не меньшая прозорливость, чем для того, чтобы осознать бездну между Дианой Вишневой и Анастасией Волочковой.
Естественно, гарантировать, что из почти сотни художников из 33 стран, участвующих в основной программе биеннале, не будет ни одной посредственности, невозможно. Международный худсовет из восьми кураторов, отбиравший участников биеннале, более всего, судя по декларациям, был озабочен, чтобы на биеннале не проникли так называемые коммерческие художники: те, кто уже добился успеха на рынке и пустился, используя терминологию шоу-бизнеса, в гастрольный "чес", то есть тиражирование собственных успехов. Такое случается и с самыми выдающимися мастерами. Поэтому нет смысла искать в списке участников основной программы суперзвезд — они на биеннале выступают в качестве специальных гостей, как американец Мэтью Барни, канадец Джеф Уолл (чьи витражи-лайтбоксы продаются на ярмарках под миллион в твердой валюте), швейцарка Пипилотти Рист, обложечные французы Пьер и Жиль и наконец обещанная на сладкое, под занавес биеннале, японка Йоко Оно, в действительности выпавшая из совриска еще после брака с Джоном Ленноном, но до сих пор паразитирующая на его славе.
Напрасно ожидать от международной биеннале и каких-то патриотических бонусов — вроде формулирования нового образа России. Этот образ разве что может быть подправлен самим невероятным фактом проведения биеннале в Москве, как, скажем, фактом проведения Олимпиады в Сочи. Совриск — все-таки не командный вид спорта, это соревнование индивидуалистов. И национальность, в сущности, не играет никакой роли в том, под каким номером будет посеян тот или иной арт-игрок. Даже на Венецианской биеннале, сохранившей с конца позапрошлого века архаичную систему национальных павильонов, нет итальянского павильона. То есть здание с надписью "Италия" есть, но его уже несколько десятилетий отдают под сугубо международные выставки. Не было бы ничего странного и зазорного, если бы в основной программе Московской биеннале вообще не оказалось бы русских. Но они есть — как, например, группа "Арт-бизнес консалтинг", работающая с вполне себе интернациональной темой диктата офисной культуры и проблем современных наемных рабочих. А светская львица Айдан Салахова выбрана в качестве художника, разрабатывающего горячую мусульманскую тему, а вовсе не потому, что она член Общественной палаты.
При этом нельзя сказать, что кураторы биеннале чураются политики: комиссар биеннале Иосиф Бакштейн с ностальгией вспоминает времена холодной войны и большой идеологии,- но все-таки предпочитают художников, которые исполняют не политический заказ (представляющий по сути тот же рынок, но в другом чепчике), а свою сугубо личную художественную миссию. Можно ручаться, что на огромной выставке "Американский видеоарт 21 века", собранной тремя кураторами, вы не найдете работ, сделанных молодыми художниками после душеспасительных бесед в Белом доме об улучшении культурного имиджа США на мировой арене. Скорее наоборот, родовой признак совриска — это сопротивление господствующей идеологии, в чем можно будет убедиться в залах Третьяковки, на спецпроекте биеннале, грандиозной выставке русского и китайского соц-арта.
Всего спецпроектов биеннале 25, это не считая главных пяти выставок. Плюс бесчисленные выставки параллельной программы — практически в каждом московском музее и самой зачуханной галерее уже поставили в ведерко биеннальное шампанское. Международная биеннале — отличный стимул для подтягивания местных художественных мышц, под это дело находятся спонсоры, открываются частные музеи и новые арт-центры. Так что не стоит верить кокетству команды кураторов, скромно обозвавших свое детище "Примечания: рынки, геополитика, амнезия". Какие уж тут примечания, и какая маргинальность, если две главные площадки биеннале — это Центральный универсальный магазин (ЦУМ), хорошее место для критики рынка, и небоскреб "Федерация" в Москва-Сити — прямо скажем, геополитическая, башня из слоновой кости.
Да, чуть не забыла — государство потратило на биеннале $2 млн. Столько стоила одна картина Ивана Айвазовского "Варяги на Днепре" на прошлогоднем Sotheby`s. Не знаю как вы, а я лично не готова обменять весь совриск на одного (то есть еще одного) Айвазовского.