Игрок без грима

Идет спектакль. Олег Меньшиков за кулисами, уже в образе, готовится к выходу на сцену. Пять, четыре, три... Но на счет два помощник режиссера сообщает ему, что его партнер, Виктор Сухоруков, который давным-давно уже должен был быть здесь в гриме, где-то потерялся. И найти его никто не может...

По законам закулисного театрального жанра далее должна следовать ненормативная лексика — что делать в такой ситуации, не сразу сообразил бы и сам Станиславский. Но Олег Меньшиков только меняется в лице, на котором отражается-таки все богатство великого и могучего... А еще секунда — и со сцены польется высокий слог, и зрители ни о чем таком не заподозрят, и Сухоруков найдется — куда ж он денется.

Абонент доступен для немногих

Кинокритик и автор лучшей, на мой взгляд, программы о кино "Кинескоп", Петр Шепотинник снял документальный фильм, посвященный Олегу Меньшикову. На правах старого знакомого собирая материал о нем несколько лет и в итоге смонтировав его не как банальный документальный монументализм, убивающий все живое (родился, учился, женился, сыграл, получил), а как фрагменты наблюдений за актером, чья жизнь обычно находится за тяжелым железным занавесом для посторонних. Когда бы вы ни позвонили Олегу Евгеньевичу, "абонент недоступен", — скажет вам мобильный и будет абсолютно прав: людей, для которых Меньшиков доступен, можно по пальцам руки пересчитать. Петр Шепотинник входит в их число. Но он не совершал никаких спекуляций на личную тему, а снял абсолютно неформальное кино, в котором интервью с главным героем перемежается с отрывками репетиций спектаклей гоголевских "Игроков", фрагментами из фильмов и любопытными моментами съемок, оставшимися за кадром.

После спектакля

Итак, белый свитер, черный шарф. Три кольца на руках, две цепочки на шее. Признание: "Я не знаю, как кому, а мне чрезвычайно легко после спектакля. Ты его отдал, ты выговорился — сейчас жизнь только начинается". Или другой ракурс: Меньшиков играет в футбол. А вот он уже в белом кителе, репетируя, бормочет роль Остапа Бендера. А потом будет играть финальный монолог Чацкого со слезами на глазах...

Или фрагменты съемок "Золотого теленка". Картина живописная: леса, поля и сельские дороги. И Олег Меньшиков, в отдалении в перерыве примеряющий на себя слова великого комбинатора. Прибегает ассистентка. Несет ему чай с ягодами в одноразовом стаканчике.

- Я не знаю только, пьете ли вы из пластиковых стаканчиков.

- А почему же нет?

- Я одной принесла, а она отказалась, сказала, что это вредно.

- А все остальное полезно?

Мелкие бытовые детали, объясняющие, порой, в природе человека гораздо большее, чем любые философские концепции и программные заявления, чередуются в фильме с серьезными признаниями. Наконец-то многое проясняется в отношениях Олега Меньшикова с Никитой Михалковым: "Большего актерского счастья я не испытывал никогда и ни с кем. Я попал к нему студентом и до сих пор продолжаю для него оставаться им. Он знает мои сильные и слабые стороны характера, и я его. И он находит в себе силы простить, и я. Может быть, потому, что мы с ним не были друзьями... Чтобы сохранить отношения, надо прикладывать силы. Сколько было тех, кто желал нас поссорить!.. Ошибки делают только очень талантливые люди. Середнячки — это идеально подстриженный ровный газон..."

Петр Шепотинник снимал Меньшикова в гриме и без, в отличном настроении и — порядком уставшим. ("Усталость навалилась от количества ролей. Я себе говорил: нет, нет, лет пять не буду сниматься, буду заниматься только лабораторными работами в театре. И долго ничего не было. А потом навалилось. Я не знаю, хорошо это или плохо".) Снимал при хорошо поставленном свете и там, где вообще не было ни капли света — за сценой во время спектакля. Снимал в моменты триумфа — фильм начинается с того, как Олегу вручают приз "Великолепие" за актерские достижения на фестивале в швейцарском городе Локарно, которого удостаивались Джон Малкович и Уиллем Дефо. И в те минуты, когда Меньшиков травит актерские байки, а все вокруг падают от хохота, с иронией относясь прежде всего к самому себе. Друзьям, например, он рассказывал смешные подробности вручения того "Великолепия", когда объявили, что приз присуждается Олегу Меньшикову, он среди прочих стоит на сцене, а награждающие понятия не имеют: который из них Меньшиков-то? Швейцария ведь — не Россия, где и шагу не дадут ступить неузнанным...

Мерцающий эфир

Заснять актера действительно таким, какой он есть на самом деле, — для любого документалиста, не говоря уж о журналистах, удача невероятная. Вообще во всех программах Петра Шепотинника люди никогда не отделываются поспешными, на бегу брошенными или хорошо заученными круглыми фразами, а выходят на настоящие исповеди. У него в кадре запечатлеваются не вальяжные посиделки, когда звезда с звездою говорит и непонятно, что, собственно, они хотят сказать, — столь гнетуща глянцевая картина слишком дотошно выстроенного кадра. Петру Шепотиннику удается гораздо большее — раскрыть суть человека, а не показать блеск его славы или величину непомерных амбиций. В его документальных фильмах столько сокровенного и искреннего, но нет ничего сугубо личного в бульварном понимании этого слова. Там не услышишь публичных признаний в любви женам/мужьям или подругам (как будто без камеры, дома это не удобнее делать) или слезливых историй в духе привившейся на нашем телевидении и вовсю процветающей женской журналистики. Но, рассказывая о работе, герои его фильмов говорят о самом сокровенном, что может быть у актеров или режиссеров. И не позируют перед камерой, играя для публики еще один образ — звезду в предлагаемых домашних обстоятельствах. Они живут, в кадре разрешая взглянуть на себя, — и дело тут не в лестном правильном ракурсе, а в том легком и естественном дыхании, с которым фильмы или программы Шепотинника делаются.

К чему я веду эту речь? Может быть, к тому, что создатель очень хороших передач и документальных портретов Петр Шепотинник сейчас задумывается о том, чтобы самому начать снимать художественный фильм. (Про что, с кем, когда — оставим за скобками до будущих времен). Может быть, потому, что его программа "Кинескоп", вызывающая хорошую белую зависть коллег, ставилась в эфир по времени все позже и позже, а потом — все реже и реже, пока, наконец, не стала мерцать в нем как-то уж слишком эпизодично. Или, может быть, потому, что фильм "Игроки, или Сейчас выйдет Олег", о показе которого велись переговоры на телеканалах, но так ничем конкретным и не завершились по причине "неформатности" ленты, выходит сейчас только на DVD, как-то безнадежно завязнув в сетках телеэфира... Вы его там случайно не видели?