Еще раз о кофе и сигаретах

"Черт побери, как же скучно было в Акроне, штат Огайо, — говорит Джим Джармуш /Jim Jarmusch/. — Скучно и индустриально. Куда ни посмотреть — везде резина. Все были связаны с резиной". Его отец работал на компанию "Goodrich", дядя — на "Goodyear", сосед — на "General Tire". Короткой передышкой в монотонной повседневности становились машины, рок-н-ролл и, время от времени, кино. Но Джармуш знал, что он должен бежать, чтобы не стать еще одним акронцем, связанным с резиной. В итоге он научился снимать фильмы и даже лучше — фильмы с машинами и рок-н-роллом — и создал себе новую жизнь.

Джармуш сидит в одиночестве в углу нью-йоркского кафе. Он замаскирован деревьями. На столе лежит пачка сигарет, а за спиной у него табличка "не курить". Ничего не происходит, словно в замедленной съемке. Это могла бы быть сцена из старомодной немой комедии. А благодаря тому, что у Джармуша седые волосы и он одет в черное, она выглядит черно-белой. На самом деле это могла быть сцена из его нового фильма "Кофе и сигареты" /Coffee and Cigarettes/ (2003), состоящего из нескольких короткометражек о кофе и сигаретах — естественно, черно-белых.

Первый фильм "Кофе и сигареты" /Coffee and Cigarettes/ (1986) был снят 18 лет назад для американской телепрограммы "Saturday Night Live". В нем сумасшедший Роберто Бениньи /Roberto Benigni/, говорящий с жутким акцентом, предлагает пойти к стоматологу от лица Стивена Райта /Steven Wright/, с которым он только что познакомился в кафе. Во втором фильме ("Кофе и сигареты II" /Coffee and Cigarettes II/ (1989)) Стив Бусеми /Steve Buscemi/ спрашивает у Джой /Joie/ и Синка Ли /Cinque Lee/, кто из них злой близнец, и излагает им свою теорию о том, что у Элвиса был брат-близнец и именно он растолстел. В третьем фильме серии ("Кофе и сигареты III" /Coffee and Cigarettes III/ (1993)), сделанном еще три года спустя. Игги Поп /Iggy Pop/ и Том Уэйтс /Tom Waits/ рассуждают о неврозах друг друга. Все три фильма были выпущены как короткометражки. Далее Джармуш сделал еще две новеллы в Нью-Йорке, а затем в прошлом году снял остальные шесть за две недели, "так что у меня оказалось достаточно песен, чтобы сделать альбом".

Как и во всех его фильмах, в этом альманахе снимаются его друзья или актеры, готовые работать за гроши. Билл Мюррей /Bill Murray/ пьет кофе прямо из кофейника и жалуется на бессонницу, а ошеломленные РиЗА /RZA/ и ГЗА /Genius/GZA/ из хип-хопной группы "Wu-Tang Clan" смотрят на него. Кейт Бланшетт /Cate Blanchett/ играет кинозвезду, к которой приехала двоюродная сестра (ее тоже играет она), а Альфред Молина /Alfred Molina/ пытается убедить Стива Кугана /Steve Coogan/, что он — его кузен. Единственное, что объединяет короткометражки, — это кофе и сигареты и тот факт, что актеры играют вариации на тему самих себя. Как обычно, все было снято на гроши, стоимость всего фильма — около 1 миллиона долларов.

В известном смысле "Кофе и сигареты" — стиль Джима Джармуша, доведенный до его логического конца. Такие фильмы, как "Вне закона" /Down by Law/ (1986), "Таинственный поезд" /Mystery Train/ (1989) и "Ночь на земле" /Night on Earth/ (1991), на самом деле представляют собой серии рассказов, объединенных общей темой. В "Кофе и сигаретах" рассказы были сжаты до скетчей. В его фильмах часто нет явного начала, явного конца и внятного сюжета посредине. Его камера движется так медленно, что сцены выглядят застывшими кадрами. Максимум действия в его фильмах — это короткий диалог. Он настаивает на использовании поп-звезд в качестве актеров, а его персонажи кажутся такими невозмутимыми и самоуверенными, что им хочется набить морду. Что касается сюжетов, если их можно так назвать, они настолько абсурдны, что кажутся невероятными. И, тем не менее, фильмы Джармуша прекрасны.

Человечными и забавными их делает то, что они пронизаны неуверенностью. Например, в "Таинственном поезде" японский рок-н-ролльщик так занят тем, чтобы не испортить свою прическу, что не может улыбаться. А в "Кофе и сигаретах" Уэйтс и Игги Поп сидят лицом к лицу, бесстрастные и неуязвимые, пытаясь успокоить друг друга, но мы знаем, что они убиты тем, что в музыкальном автомате нет ни одной их песни.

Джармуш так же невозмутим, как и его герои: темные очки, серебряная цепь, прикрепленная к черным брюкам, густые седые волосы, которые были у него всегда, и глубокий, глубокий голос Ли Марвина. Но одновременно он столь же неспокоен, как и его герои. Он выглядит немного анахронично, не может решить, курить или не курить, и, несмотря на свой прекрасный голос, не может привлечь к себе внимание официантки. Я кладу свою сигарету на стол. Мы смотрим на свои сигареты. Его сигареты намного круче моих — "American Spirit", органические, произведены без эксплуатации фермеров, выращивавших табак; они убивают вас с чистой совестью.

Джармуш рассказывает мне о фильме, над которым сейчас работает, он написал этот сценарий для Билла Мюррея, он немного смешной и немного печальный. Но он не может подробнее рассказать мне о нем, потому что суеверен и думает, что сглазит фильм. Он застенчив, но обладает стальной волей. Он один из самых бескомпромиссных американских кинорежиссеров. Он не работает с крупными студиями, а полагается на гранты и спонсорскую поддержку частных компаний (прежде всего, японского гиганта электроники JVC). Быть может, самое поразительное в его фильмах то, что они вообще были сняты.

"Кофе и сигареты" — фильм пестрый, одни короткометражки остры и забавны, другие — невнятны и сразу же забываются. Возможно, лучше бы им и остаться короткометражками. Это его первый фильм после картины "Пес-призрак: Путь самурая" /Ghost Dog: The Way of the Samurai/ (1999), где Форест Уитакер /Forest Whitaker/ играет профессионального киллера, который идет по жизни, сгорбившись, словно огромный вопросительный знак. Джармуш никогда не работал быстро, но промежуток в пять лет велик даже по его стандартам. Он говорит, что после 11 сентября пережил творческий кризис: "Все в Нью-Йорке, и я в том числе, пережили травму и стали все делать немного медленнее. Почти месяц я не мог войти даже в свой дом без документов. Я не мог выйти из дома без повязки на лице, потому что вонь была очень сильной. В Бауэри свозили грузовиками обломки, и можно было услышать запах смерти. Он был сильным. Он пропитывал все. И видеть, как администрация Буша, использовала это в своих целях..."

Приносят чай Джармуша. Мой кофе — тоже. Мы смотрим на свои сигареты. Я больше не могу сдерживаться. Я спрашиваю: в этом кафе действительно нельзя курить? "Если здесь нельзя курить, мы уходим, — говорит он с бравадой. — Нет, здесь можно курить. Я звонил". Он проливает молоко. "Черт побери! Черт побери! Что? Я, родившийся в Акроне, штат Огайо, здесь?"

Герои его фильмов, как правило, неудачники, люди без цели и занятий, бродяги. Они никогда в этом не признаются, но это люди, которые не знают, где их дом. Его фильмы — экзистенциальные road-movies, в которых герои едут на машинах ("Ночь на земле", "Страннее, чем в раю" /Stranger Than Paradise/ (1983)), скачут на лошадях ("Мертвец" /Dead Man/ (1995)), бегут или плывут к свободе ("Вне закона"). Недавно Джармушу задали вопрос, каково "послание" его фильмов, и он ответил: "У нас нет никакого особого послания". Что является правдой. Но у него есть сквозные темы. Его фильмы посвящены контакту между людьми или поврежденному контакту. Людям, которые любят друг друга (или полюбят в будущем), но не могут говорить друг с другом. Подчас иностранцы легче вступают в контакт, чем соотечественники-американцы, несмотря на языковый барьер.

Американские герои его фильмов — типично американские персонажи: рокеры с коком и в остроносых туфлях, ищущие новые горизонты. Но в то же время Джармуш — самый неамериканский из американских кинорежиссеров. В своих фильмах он легко переходит с языка на язык (в "Ночи на земле" языков — пять) и любит соединять разные культуры. Так, в фильме "Вне закона" Бениньи цитирует своего любимого поэта "Боба Фроста", а в "Мертвеце" индеец подружился с героем Джонни Деппа /Johnny Depp/ Уильямом Блэйком, потому что восхищается поэтом, носящим это имя. Персонажи часто ссорятся, пререкаются и обмениваются ударами, но они редко приходят к взаимной ненависти.

В этом все и дело, говорит Джармуш, он ничего не может с собой поделать. "Я — шлюха. Я просто влюбляюсь во всех актеров, с которыми работаю. Честное слово, я их люблю. Я ненавижу, когда все кончается, и они уходят, понимаете?"

В кого он влюбился в последнее время? "Да во всех. Я влюблен в Кейт Бланшетт, она потрясающая женщина. Я влюблен в Билла Мюррея, и я был влюблен в ребят из "Wu-Tang" с тех пор, как впервые услышал их музыку..."

Он говорит им об этом? "Нет, нет, они бы просто стали обходить меня стороной. Просто мне нравятся все странные существа на нашей планете, и количество людей со странностями, с которыми пересеклись мои пути, поразительно. Если я выйду отсюда, и меня собьет грузовик, и я буду умирать, я подумаю: "Господи, отличная была поездка — то, что надо! Это было интересно".

После того, как я провел с Джармушем несколько часов, мне кажется, что я близко знаком с Ником (Кейвом), Игги (Попом), Томом (Уэйтсом), Джо (Страммером) и Джонни (Деппом). Он рассказывает мне о том, что он, Игги, Джонни и их друг Джонатан носят одинаковые кольца с черепом, что неистовый на сцене Игги в жизни — человек очень спокойный, что вместе с Томом и Ником он основал тайный (но не очень) клуб под названием "Сыновья Ли Марвина", что Ник очень обиделся, когда во время прогулки по берлинским порно магазинчикам продавцы принимали их за братьев. ("Ник был в таком ужасе, что с тех пор не хочет, чтобы его видели вместе со мной: "Нет, я совсем не похож на эту белобрысую гадину").

Такие друзья, как Уэйтс, Джон Лури, Wu-Tang Clan и Нил Янг (о котором Джармуш сделал фильм), написали музыку к его фильмам. Как говорит Джармуш, он хитростью заставляет их работать на себя практически бесплатно — подбрасывает им определенную идею, а потом пишет для них сценарий, от которого они не могут отказаться. Альфред Молина говорит: "Это и правда поразительно — любой голливудский продюсер был бы рад такому актерскому составу, а Джармуш получает его за чашку кофе и сэндвич с сыром".

РиЗА из "Wu-Tang Clan" написал музыку для "Пса-призрака": "Когда я впервые встретился с Джимом, — рассказывает он, — я подумал: "Какого черта, эти волосы!" Я быстро понял, что Джим оригинален не только в своей внешности, он оригинально мыслит... Он очень человечен и благороден. Приведу пример. В "Кофе и сигаретах" я работал без гонорара, и Джим обещал мне процент — если прибыль будет, я буду получать отчисления. И вот неожиданно я получаю по почте чек и письмо от Джима. Я работаю в музыкальном бизнесе, где обещания нарушаются каждый день, так что встретить режиссера, который держит свое слово, — это внушает надежду".

Когда РиЗА писал музыку к "Псу-призраку", он не всегда знал, какие сцены будет сопровождать его музыка. "Я отдал ее Джиму, и он нашел для нее идеальное место. Я писал музыку для фильма "Убить Билла" /Kill Bill/ Квентина Тарантино /Quentin Tarantino/, и если Квентин монтирует изображение под музыку, Джим монтирует музыку под изображение. Это, безусловно, была совместная работа, но, в конечном счете, он сделал с музыкой то, что хотел. Джим — босс, и он, безусловно, улучшил композицию саундтрэка, кое-где изменив последовательность".

"Точно! — говорит оператор "Кофе и сигарет" Фред Элмз /Frederick Elmes/ — Он всегда спрашивает у меня совета, собирает информацию, а потом сам принимает решение". Элмз говорит, что ему нравится в Джармуше все, даже его педантизм. "В фильме "Ночь на земле" он сам проверял субтитры — точны ли они и передают ли нюансы оригинала. Поскольку он сам так глубоко во все вникает, он требует и от тебя, чтобы ты выдал лучшее, на что способен. Он говорит: "Ты обещал, что это сработает, так почему же это не срабатывает?" Он требователен, и если ты оказался не на высоте, тебя ждут неприятности".

Сейчас Элмз работает с Джармушем над его новым фильмом. "Билл Мюррей играет пожилого плейбоя, который встречается с женщинами, которых когда-то любил, и вынужден произвести переоценку своей жизни". Это больше, чем рассказал мне Джармуш.

Джармуш редко говорит о своей личной жизни. Я спрашиваю, есть ли у него семья. "Вы имеете в виду детей? Нет". Он жил со своей подружкой кинорежиссером Сарой Драйвер /Sara Driver/ 20 лет. "Она лучшая. Ее единственный недостаток — плохой вкус на мужчин, других изъянов в ней я не вижу". Драйвер была продюсером ранних фильмов Джармуша. "В какой-то момент мы перестали работать вместе после того, как расстались, сначала мы только работали вместе и больше не были любовниками, это было нехорошо, и тогда мы решили: больше не будем работать вместе. Я хотел бы иметь детей, особенно от Сары. Знаете, я все еще мог бы их иметь..."

У его предков европейские корни (ирландско-немецкие с материнской стороны, чешско-немецкие — с отцовской). В то время, как отец работал на резиновой фабрике, мать рецензировала фильмы для "Akron Beacon Journal". На 16-летие мать подарила Джиму Пруста в переводе. "Она была учительницей и прекрасно во всем разбиралась. И еще она привила мне интерес к культуре американских индейцев, когда я был совсем маленьким".

В школе он страдал дислексией, и его считали идиотом, потому что он путал буквы. Но он оказался умным и легко сдал выпускные экзамены. Джармуш поступил в Колумбийский университет в Нью-Йорке, где получил степень по английской и французской литературе. Нью-Йорк был полон жизни и энергии, совершенно не похож на Акрон. В середине 1970-х начался расцвет американской панк-культуры, и он постоянно общался с группой музыкантов, поэтов, актеров и художников, среди которых были Джоуи Рамон, Игги Поп, Джон Лури /John Lurie/, Ричард Хелл. Они посещали CBGBs и Max’s Kansas City и делились своими идеями.

Джармуш тоже играл на синтезаторе и необычно настроенных гитарах в "Del Byzantines" — группе, которая проложила дорогу многим английским группам, в том числе "Echo", "The Bunnymen" и "New Order". Еще он писал и продолжает писать стихи. Но группа не добилась большого успеха, а свои стихи он не показывал никому кроме Сары и нескольких друзей-поэтов, и ему суждено было заняться кино. После пары короткометражек, в 1983 году он закончил свой первый полнометражный фильм. "Страннее, чем в раю" — типичный фильм Джармуша: к скучающему нью-йоркскому битнику приезжает скучающий 16-летний венгерский кузен, и, помирая со скуки вместе, они наносят визит своей тете в Кливленде, прежде чем отправиться во Флориду.

"Впервые встретившись с Джимом, я был немного напуган, — говорит Молина. — Я снимался в Германии в фильме, режиссером которого была Сара Драйвер, а он приехал в Гамбург вместе с Томом Уэйтсом. Два самых крутых битника, когда-либо приходивших на съемочную площадку, — я был в полном восторге. Он выглядит как нечто среднее (и замечательное) между Элвисом Пресли и Джеймсом Дином. У него всегда белые волосы, он худ как щепка, одет в черное. Он похож на рок-звезду и поэта из странной вселенной... А когда мы сели, я понял, что он просто симпатичный человек. На самом деле он очень застенчив, непретенциозен и скромен".

Молина говорит, что ему нравится непринужденная атмосфера на съемках у Джармуша и то, как этот режиссер поощряет импровизацию. "Он производит впечатление, что все делает спонтанно, но я подозреваю, что он приходит на съемки намного более подготовленным, чем позволяет себе показать". Его новелла в "Кофе и сигаретах" строилась на том, что он и Куган были по жизни кузенами. "Импровизации, которыми мы занимались на репетициях, были довольно похожи на написание сценариев к сериалу "Я — Алан Партридж", — говорит Куган. — Он просто добивается своего. А когда он что-то предлагал, мне это казалось совершенно разумным".

Игги Попу тоже было предложено импровизировать вместе с Уэйтсом: "Я думаю, в своем сценарии, каким бы он ни был, он акцентировал бросающиеся в глаза черты наших персонажей. У меня там было два имени — Игги и Джим, два разных имени, так что как к тебе обращаться — по прозвищу или по настоящему имени? А по поводу Тома в сценарии было написано: "Ты конечно ублюдок, Том, и несешь много чуши". Он акцентировал еще одну деталь, относящуюся к нам обоим — ни один из нас не продал горы своих записей".

Вернемся в кафе. Я заказываю еще кофе. Его приносят — опять холодный. Джармуш говорит, что перестал пить кофе в 1986 году. На самом деле в 1986 году он отказался от очень многого. "Я завязал с наркотиками, спиртным, сахаром, кофеином, никотином, мясом, всем сразу, чтобы посмотреть (это, можно сказать, был эксперимент в духе Уильяма Берроуза), как будут реагировать мое тело и душа и что ко мне вернется. Я и сейчас вегетарианец, и я больше не пью кофе — только изредка вместе с Игги".

А как это отразилось на его душевном состоянии? "Я обезумел, я спятил, я мог бы войти в "МакДоналдз" с автоматом "Узи", я себя не контролировал, я был ужасно зол на мир, и мне понадобилось около месяца, чтобы успокоиться, а потом медленно ко мне стали возвращаться сахар, сигареты..."

А до этого он когда-нибудь был зол на весь мир? Да, отвечает он, в детстве, и пускается в воспоминания о подростковом гневе и негодовании. "Я читал "Гамлета" и злился на всех вокруг. Мне 18 лет, и мир передо мной в долгу. Я ненавижу правительство, ненавижу власть, я не буду ходить в школу, не пойду работать, я покончу с собой, мне нужны только любовь, романтика, поэзия и музыка".

Он и правда думал, что покончит с собой? "Нет, я думал, что, вероятно, доведу себя до смерти наркотиками и бурной жизнью. Думал, что так мне, наверное, написано на роду. А потом, когда мне исполнилось тридцать, я понял, что еще жив и это замечательно".

Сейчас Джармушу 51 год, и, наконец, его возраст соответствует его седым волосам. Седина — семейная черта, его мать и ее брат-близнец поседели, когда им едва исполнилось двадцать. Забавно, говорит он, как люди раньше смотрели на него и принимали за обманщика. "Они думали: "Он одевается в черное, красит волосы в белый цвет и снимает черно-белые фильмы — какой претенциозный тип!" Ему нравится цвет его волос? "Нет, не нравится. Но после того, как все начали говорить "он красит волосы в белый цвет", я подумал: если я покрашу их в черный, они скажут: "Видите, какой он претенциозный!" Поэтому я подумал: да пошли вы, мне плевать!"

Он по-прежнему любит свои старые быстрые мотоциклы, но даже на них ездит медленно. "У меня есть "Ямаха" 1978 года, чертовски быстрая, я ее обожаю, но езжу я всегда медленно. Сара любит ездить сзади. Я это ненавижу. Я должен контролировать мотоцикл".

Он помешан на контроле? И да, и нет, отвечает он. Он любит работать в команде, но, в конечном счете, сам принимает все решения. "Каждая крошечная деталь в фильме — роспись чашки на столе и все такое. Я обладаю способностью создать этот мир, поэтому я отношусь к нему очень фанатично. Мои фильмы сделаны вручную. Я пишу сценарий, я нахожу финансирование, я собираю всю съемочную группу. Продюсером всех моих фильмов была моя собственная компания. Я каждый день провожу в монтажной, затем я — в лаборатории, потом занимаюсь продвижением фильма. В итоге работа над каждым фильмом занимает около трех лет".

У него была знаменитая ссора с Харви Вайнштейном из "Miramax", когда Вайштейн попросил его внести изменения в фильм "Мертвец". Джармуш отказался и считает, что за это пострадал прокат картины. "У нас возникла проблема, поскольку я продал ему законченный фильм, продюсером которого была моя компания, а потом он захотел, чтобы я внес изменения, а я уже подписал контракт о том, что он будет прокатывать фильм в том виде, в каком он есть. Он просто нахамил мне, а мне не нравятся хамы". Впрочем, говорит он, в конце концов, они помирились. "Он извинился, прислал мне бутылку шампанского и предложил не отзываться друг о друге неуважительно в печати, а я сказал: ладно, поставим на этом точку".

Значит, он неуважительно отзывается об Вайнштейне в кругу друзей? "В кругу друзей это делают все, и я не могу контролировать тех, кто неуважительно отзывается обо мне в кругу друзей. Я не испытываю к нему ненависти. Просто я не могу работать там, где приоритетным является маркетинг, а не фильм".

Джой Ли /Joie Lee/ — актриса, сыгравшая в одной из ранних короткометражек на тему кофе и сигарет, говорит, что Джармуш — единственный из известных ей режиссеров, который владеет собственными фильмами. "Очень немногие режиссеры владеют своими фильмами — даже Спайк (ее брат Спайк Ли /Spike Lee/) не владеет своими фильмами. А это значит, что Джим не должен делать что-то для студии — он независим и может как художник выразить свое видение мира".

Джармуш говорит, что его мания контроля — скорее способ защитить то, что принадлежит ему по праву, и восходит к Акрону и его отцу. "Я не люблю драться. Мне не нравится насилие, я ненавижу его, но если кто-нибудь подойдет и ударит меня, я выбью из него все дерьмо, или он изобьет меня. Это глупый животный инстинкт, который привил мне отец. Я хотел бы от него избавиться, но не могу. Он просто сказал: "Послушай, если кто-нибудь нарушит твои права, не отступай, набросься на него, перестань думать и задай ему трепку, но больше ни с кем так не поступай". Так жил мой отец, и в моей жизни было несколько случаев, когда я переставал думать и оставлял людей со сломанными носами, побитыми. Я не останавливаюсь на полпути".

Он замолкает, обеспокоенный тем, что сказал. "Я совсем не такой, — протестует он. — Я хочу читать стихи..." Он ведет себя так и вне работы — настаивает на праве окончательного монтажа в отношениях? "Нет, с людьми, которых я люблю, я не такой. Все это относится к моей работе. Я реальной жизни я очень нерешителен, и часто во мне словно живут несколько человек. "Хочешь есть?" "Не знаю". "Куда пойдем?" "Не знаю". Я не могу этого понять, но на съемках или в своей работе я все решаю сам".

Ссылка по теме:
— Атмосферические кофейные посиделки Джима Джармуша (Антон Мазуров, "Кинопарк", октябрь 2004)