Юло Соостера вернули в Москву

В московской галерее "Романовъ" открылась выставка "Юло Ильмар Соостер и Соостер Тэнно Пент". Это первая чуть ли не за 15 лет галерейная экспозиция (и первая продажа) произведений выдающегося нонконформиста- шестидесятника Юло Соостера (1924-1970), а также работ его сына Тэнно, ныне проживающего в Израиле.

Фигура Юло Соостера, участника печально знаменитой мосховской выставки в Манеже в 1962 году, разгромленной Никитой Хрущевым (и получившей название "кровоизлияние в МОСХ"), друга Юрия Соболева, Владимира Янкилевского и Ильи Кабакова, в истории современного российского искусства стоит особняком. Нельзя сказать, что его имя малоизвестно или забыто. Еще в 1987 известный мультипликатор Андрей Хржановский снял посвященный Юло Соостеру фильм "Школа изящных искусств. Пейзаж с можжевельником", в основу которого легли рисунки, сделанные Юло Соостером во время заключения в лагерях. Несколько лет назад внушительная ретроспектива Юло Соостера, родившегося на эстонском острове Хийюмаа, прошла в Таллине. Но в России художник, с 1956 года живший в Москве и тесно связанный с местным художественным контекстом, почти не выставлялся — ни при жизни, ни после смерти. В перестроечные годы лагерные рисунки художника попадали разве что на выставки общества "Мемориал", где он фигурировал, скорее, как жертва режима. Единственная персональная выставка состоялась в 1990-м году в галерее "Ковчег". В московских музейных собраниях художник тоже почти не представлен.

На выставке в галерее "Романовъ" можно увидеть около сотни графических и живописных произведений Юло Соостера. Тут есть и еще вполне реалистические портреты и пейзажи середины 1950-х годов. Иллюстрации к научно-популярной литературе, которые Юло Соостер, так же как и его друг Юрий Соболев, создавал в 1960-е годы, и к научной фантастике, в том числе культовым Айзеку Азимову и Клиффорду Саймаку — Соостер считался одним из самых авторитетных иллюстраторов именно переводной литературы. Исполненные шестидесятнической энтээровской романтики просветительские композиции из серии "Человечество и наука": "Эйнштейн", "Фотосинтез", "Метеориты", "Человеческий мозг". Полотна, посвященные излюбленным мотивам Юло Соостера — гигантским рыбинам, повисающим между небом и землей яйцам, чья расколотая скорлупа приоткрывает какие-то алхимические трансмутации материи, и кустам можжевельника, чьи формы кажутся вечными, как пирамиды. Абстрактная живопись, выдающая знакомство автора с новаторскими техниками Джексона Поллока. И эротическая графика, представляющая всевозможных обольстительных гибридов — например, лошадку с четырьмя точеными женскими ножками на каблуках или танцовщицу о трех безупречных ногах, руках и грудях. Большая часть представленных в галерее "Романовъ" произведений принадлежит сыну художника, ныне проживающему в Израиле Тэнно Соостеру, и до недавнего времени хранилась на депозите в Тартуском художественном музее. И хотя эстонские музеи, судя по всему, не слишком настаивали на приобретении этих работ художника, московская выставка подавалась как событие, в равной степени значимое как для России, так и для исторической родины Юло Соостера: на торжественном открытии присутствовала посол Эстонии в Москве Марина Кальюранд.

Несмотря на то что Юло Соостер не только принимал непосредственное участие в становлении отечественного нонконформистского искусства, но и сполна пострадал от российской истории, сегодня, когда рассматриваешь его произведения, его легче представить не как русского, но как "западного" художника. Его искусство — это, конечно, чистейший, беспримесный и совершенно аутентичный сюрреализм, с эстетикой которого Юло Соостер познакомился еще в 1940-е годы, когда учился в Тартуском художественном институте. Конечно, сюрреализм, так и не пережитый русским искусством, оказал немалое влияние и на других современников Соостера, в том числе и на Илью Кабакова: ведь существует же мнение, что именно сюрреализм является "подсознанием" московского концептуализма. Только у Юло Соостера, в отличие от его коллег, сюрреализм не является ни "вытесненным", ни проходным, ни, в конце концов, анахронично-салонным. Да и опирается он не столько на близкого концептуалистам Рене Магритта, сколько на Макса Эрнста. В отличие от тех же Ильи Кабакова, Эрика Булатова, Владимира Янкилевского или Юрия Соболева, Юло Соостер не мыслит сюрреалистические фигуры как ребусы. Он вообще не рассудочен и не литературен: в его картинах немыслим текст, столь важный как для Магритта, так и для отечественных концептуалистов. Зато он, наверное, единственный из художников того времени и круга, создавший по-настоящему страстное эротическое искусство. В сущности, наверное, только для Юло Соостера бессознательное и вправду было насущнее, чем сознание.