Китайский лев и русский львенок

63-й Венецианский фестиваль завершился целой серией сюрпризов, демонстрациями протеста, показом фильма Павла Лунгина "Остров" и победой в основных конкурсах кинематографа стран Азии и Африки. Основные традиционные игроки — американцы, французы, итальянцы, англичане — тем не менее получили свое. Россию как игрока относительно нового только поощрили.

Когда членов жюри везли на церемонию закрытия, дорогу от отеля Des Bains до фестивального дворца перегородили демонстранты, выступившие против засилья глобализма. Прямо рядом с машиной, в которой я ехал, взорвалась петарда. Организаторы нервничали, боялись, что сорвется церемония, но она началась почти вовремя. Другая петарда взорвалась за день до окончания фестиваля, и подложила ее известная пара леваков — режиссеры Жан-Мари Штрауб и Даниель Юлэ.

Уроженцы Франции немецкого происхождения, ныне живущие в Италии, эти безродные космополиты уже давно терроризируют киномир своими эзотерическими и чрезвычайно скучными фильмами, недоступными пониманию подавляющего большинства людей, хотя есть у них и свои фанатичные поклонники. Штрауб не приехал на фестиваль и распространил письмо, объясняющее этот жест. Дело в том, оказывается, что он ненавидит полицию, которой слишком много на Венецианском фестивале,- "как явной, так и скрытой", что повсюду сегодня маниакально ищут террористов, а он именно и есть террорист, борющийся против американского империализма. Все было бы замечательно, если бы господин Штрауб в письме, частично написанном от руки в стиле "каракули интеллектуала", не перечислил все свои фестивальные заслуги и обиды: когда-то он не получил приза, в другой раз показ его фильма, отвергнутого фестивалем, оплатил Жан-Люк Годар и так далее. И после всего он-таки отдал свою новую картину "Это их встречи" в венецианский конкурс. Ее не оставили без награды, выдав приз за артистический вклад, хотя на самом деле пара Штрауб-Юлэ внесла в сюжет фестиваля вклад чисто политический — причем эффект, похоже, оказался противоположен желаемому.

С самого начала была очевидна слабость американского присутствия в конкурсе. Показанная на открытии "Черная орхидея" Брайана де Пальмы фавориткой не стала. Итальянские журналисты предрекали возможную победу фильму "Бобби" Эмилио Эстивеса — реконструкции событий в отеле Ambassador, где в 1968 году убили Роберта Кеннеди. Однако ни актуальность антитеррористической темы, ни участие звезд Шарон Стоун, Деми Мур и Энтони Хопкинса не принесли этой картине признания жюри. И все же вовсе оставить без наград Америку накануне печального юбилея 11 сентября не решились. Вопреки прогнозам о награждении итальянского актера, кубок Вольпи за лучшую мужскую роль достался Бену Эффлеку. Хотя его главное профессиональное достижение в слабом фильме "Голливудлэнд" состоит в том, что актер набрал с десяток кило лишнего веса.

С женской ролью больших проблем не было. Рассуждения о том, кого больше любит председательница жюри Катрин Денев — Изабель Юппер или Хелен Миррен, утонули в громе аплодисментов, сопровождавших вручение кубка Вольпи британской исполнительнице. Вручала награду Чулпан Хаматова, которая мужественно держала тяжелый кубок, пока Хелен Миррен произносила "королевскую речь". После церемонии я поздравил победительницу, напомнив о ее недавнем визите в Москву. Госпожа Миррен (она же Елена Миронова — по фамилии своих русских предков) оживилась и сказала: "Вот так, теперь русские играют английских королев!"

Трудно было оспорить приз за режиссуру, который достался французскому классику Алену Рене за фильм "Частные страхи в публичных местах", и спецприз сильной африканской картине "Сухой сезон" Махамата Салеха-Харуна. И специально введенный сверх регламента "Серебряный лев" за фильм-событие тоже нашел своего адресата, им стал "Новый мир — золотая дверь" итальянца Эмануэле Криалезе. Приз за технический вклад, переформулированный в поддержку операторского искусства, достался антиутопии Альфонсо Куарона "Дитя человеческое". И, наконец, "Золотой лев" ушел в Китай. Его обладателем стал режиссер Джиа Чжанке за фильм "Still Life", что можно перевести и как "Натюрморт", но по смыслу фильму более подходит буквальный перевод — "Тихая жизнь".

Еще шесть лет назад картина Чжанке "Платформа" стала сенсацией Венецианского фестиваля. За прошедшее время режиссер очень невысокого роста еще больше вырос в профессиональном смысле. В "Горизонтах" показали его документальный фильм "Восток", а в конкурс в последний момент в качестве фильма-сюрприза включили "Тихую жизнь", чрезвычайно искусно снятую цифровой камерой. Это впечатляющая история двух одиноких людей на фоне современного провинциального города, который, как и весь Китай, резко меняется на глазах.

Теперь о том, чем пришлось пожертвовать, чтобы соблюсти баланс политкорректности и искусства. Это прежде всего выдающийся фильм другого китайца Цая Мин-ляна "Не хочу спать одна" — по мнению многих, лучший в конкурсе. Это "Синдромы и век" тайца Апичатпона Верасетакула. Это, наконец, "Эйфория" Ивана Вырыпаева. За день до окончания фестиваля фильму был вручен приз Leoncino d'Oro ("Золотой львенок"), присуждаемый жюри из 26 молодых людей и во многих случаях предрекавший большого венецианского "Льва" (так случилось, в частности, три года назад с фильмом Андрея Звягинцева "Возвращение"). "Эйфория" была близка к тому, чтобы победить и в жюри, присуждавшем "Льва будущего", в состав которого я входил. На закрытии мы объявили трех главных претендентов из двадцати шести, которые вошли в последний раунд обсуждения: одна из трех — "Эйфория". Но "Лев будущего" достался в итоге бурных баталий фильму "Кадак", снятому на экзотическом монгольском материале режиссерами-дебютантами из Бельгии — Питером Брозенсом и Джессикой Вудворт. В главном конкурсе фильму Вырыпаева тоже не повезло. На фестивале у него были горячие сторонники, но и столь же убежденные противники, которые сочли картину слишком "аррогантной", беспощадной к зрителю и провокативной.

Фестиваль завершился тяжелым компромиссом и знаком вопроса: куда движется современное кино и куда направлен вектор его ближайшего будущего? Судя по всему, по-прежнему на Восток и, скорее всего, он все-таки не минует Россию.