Русское чувство мери. "Овсянки" Алексея Федорченко в Венеции

Венецианский фестиваль приближается к своей середине, и завышенные ожидания становятся более реалистичными. На общем фоне конкурса выделяются две картины — "Овсянки" Алексея Федорченко и "Ваза" Франсуа Озона. Из Венеции — АНДРЕЙ ПЛАХОВ.

"Где-то" — так назвала свой новый фильм София Коппола и поведала в нем о трудной жизни голливудских celebrities. Поскольку речь идет об отношениях отца-киноактера в зените славы и его полуброшенной одиннадцатилетней дочери, можно угадать здесь автобиографический мотив: похоже, вслед за Копполой-отцом Коппола-дочь тоже любит семейные драмы. С другой стороны, в фильме есть большой эпизод, напоминающий самую успешную ленту Софии Копполы "Трудности перевода", только судьба забрасывает героя не в Японию, а в Италию. Наследница знатной кинодинастии, хорошо знающая медийный мир, остроумно показывает пустоту жизни секс-символа, которая проходит в легендарном голливудском отеле Chateau Marmont в окружении наемных и добровольных стриптизерш. Однако заявленный в пресс-релизе "экзистенциальный кризис" жидковат, а София Коппола как режиссер оказывается примерно в таком же порочном круге заезженных тем, как и ее герой.

Как только в самом начале фильма "Мираль" Джулиана Шнабеля появилась в роли-камео Ванесса Редгрейв, я заподозрил, что здесь будут бороться за права человека, не щадя остальных людей. Так и вышло: успешный художник, доказавший владение кинорежиссурой в фильме "Скафандр и бабочка", вдруг слепил агитку на тему ближневосточного конфликта. В центре картины судьбы нескольких палестинских женщин, сталкивающихся с израильской агрессией на общем и личном уровне. Все они прекрасны — и те, что пытаются нести мир с помощью образования, и те, что закладывают бомбы в кинотеатрах.

Одна из таких бомб (дело происходит в середине 60-х) взрывается на сеансе, где показывают "Отвращение" Романа Полански с юной Катрин Денев в роли "ангела с бритвой". Спустя почти полвека французская звезда сыграла роль, потребовавшую не меньше смелости. Режиссер фильма "Ваза" Франсуа Озон рискнул предложить диве роль "Луи де Фюнеса в юбке" — карикатурный образ жены промышленника-мачиста. Он изменяет ей направо и налево и считает декоративным украшением своего домашнего интерьера: таких жен во Франции называют potiche (ваза нефункционального назначения). Взяв за основу театральный водевиль, Озон, как и в "8 женщинах", делает из него стопроцентное кино — бравурное, декоративное, насыщенное киноманскими аллюзиями. Когда-то Жак Деми, автор "Шербурских зонтиков", хотел снимать мюзикл с Катрин Денев и Жераром Депардье о любви рабочего активиста и жены хозяина завода на фоне забастовки. Фильм "Комната в городе" был поставлен, но в нем сыграли другие артисты. Озон возрождает давнюю идею и помещает действие на фабрику зонтиков, давая Катрин Денев возможность спеть, а также пробежаться в спортивном костюме. Он опирается на давний творческий альянс двух "Д" французского кино, которые вот уже тридцать лет изображают на экране любовный роман, заставляя даже скептиков поверить в его реальность. Он не просто имитирует, а заново создает стиль интерьеров и одежды 70-х годов, когда происходит действие "Вазы". И при этом фильм, в отличие от развлекательно-синефильских "8 женщин", обладает политической актуальностью. Катрин Денев, чья героиня освобождается от пут домашнего рабства и становится политическим лидером, играет живой манифест феминизма, а Фабрис Лукини в роли ее мужа — пародию на Саркози и Берлускони. Впрочем, феминизм здесь обоюдоострый: ведь во Франции ярлык potiche пристал и к сопернице Саркози — Сеголен Руаяль.

"Ваза", редкая комедия в венецианском конкурсе, сразу стала фавориткой публики, но понравится ли она жюри — это вопрос. Специалисты по фестивальным интригам гадают, как поведет себя Квентин Тарантино. В свое время "Криминальное чтиво" было во многом обязано своей победой Катрин Денев, бывшей вице-президентом жюри в Канне. А с Софией Копполой нынешнего главу жюри связывали неформальные близкие отношения. Но вот в программе появился фильм, который вряд ли кто-то будет лоббировать, однако, кажется, именно он имеет реальный шанс на один из весомых призов.

"Овсянки" не похожи на российское кино "новой волны". В нем другая Россия — не чернушная и не христиански умильная, а метафизическая, во многом фантастическая, придуманная писателем Денисом Осокиным, написавшим прекрасную повесть "Овсянки" и напечатавшим ее под псевдонимом Аист Сергеев. Аистом зовут и одного из трех главных героев "Овсянок", от чьего лица идет повествование. Он работает фотографом на бумажной фабрике, и именно к нему обращается директор с просьбой помочь сжечь тело умершей жены, а потом развеять ее прах по реке. Так поступают со своими покойниками меряне — дожившие до наших времен потомки угро-финского народа меря, сохранившего ритуалы язычества. Лучшим же способом ухода в другой мир считается утонуть в одной из тамошних рек — от Волги до Неи: это голубая мечта любого мерянина. Осуществить ее героям помогают мистические птички овсянки.

После "Возвращения" Андрея Звягинцева, в 2003 году примирившего Венецию с новым российским кино, "Овсянки" стали вторым случаем единодушного приятия фильма from Russia with love. С "Возвращением" картину Алексея Федорченко сближают и великолепная операторская работа Михаила Кричмана, и отсутствие господдержки (по словам режиссера, в Минкульте сочли сценарий "Овсянок" порнографическим, и проект полностью профинансировал продюсер Игорь Мишин). В Венеции же фильм, действительно не чуждый эротики, воспринят как целомудренный и духовный, чего по привычке ждут в мире из России. "Овсянки" уверенно лидируют в рейтинге журнала Variety, опережая работы знаменитых и культовых авторов обоих полушарий. Они нашли горячих сторонников среди критиков молодых и старых, российских и зарубежных, их уже сравнивают с "Дорогой" Феллини и "Зеркалом" Тарковского. Сам Тарантино, великий и ужасный, демонстративно аплодировал стоя на премьере российской картины. Одним словом, ясно, что на наших глазах рождается миф — в положительном смысле этого слова.

Как всякий миф, он несет в себе черты заблуждения. Иностранцы легко поверили, что в современной России, застрявшей меж эпох и цивилизаций, действительно живут-поживают язычники меряне и сжигают своих мертвецов. О том, что это метафора потерянного (а возможно, и никогда не существовавшего) мира, раздавленного катком индустриализации, догадались немногие. Алексей Федорченко давно имеет вкус к mockumentary — ложной документальности, игре в документ. Именно в этом ключе были сделаны "Первые на Луне", и они тоже обманули публику, критиков, даже жюри, наградившее картину как лучшую среди документальных в секции "Горизонты". Теперь Алексей Федорченко готов бороться за "Золотого льва" главного конкурса.