Место встречи отменить нельзя

Вчера у здания Союза кинематографистов России на Васильевской был организован пикет в защиту Музея кино, который стоит перед угрозой прекращения своей деятельности в ближайшее время. "СК такой энтузиаст, что скоро все кино продаст",- было написано на одном транспаранте, другой стыдил: "Это не Сотбис, музеи не продаются!" Адресат был ясен — руководство Союза кинематографистов, его президент Никита Михалков и принявший его функции на время творческого отпуска Евгений Герасимов.

Музей кино был создан как раз по инициативе Союза кинематографистов СССР и несколько лет оставался его составной частью. Это было осуществление мечты советских киноманов, которые обрели свой клуб и возможность смотреть фильмы Луиса Бунюэля, Жан-Люка Годара, Вернера Херцога и прочих кумиров интеллектуального кино, которые прежде были запрещены по идеологическим мотивам, а в новобуржуазные времена оказались вытеснены с экранов коммерческой конъюнктурой.

За полтора с лишним десятилетия музей вырастил и образовал новую аудиторию — целое поколение молодых синефилов, студентов и просто юношей и девушек с запросами, которых не удовлетворяет стандартный репертуар кинотеатров от "Властелина колец" до "9 роты".

Аудитория Музея кино — одна из немногих в Москве способных к рефлексии, публичному философствованию, активному, а не потребительскому отношению к кино. Директор Музея, известный эйзенштейновед Наум Клейман, персонально выступавший едва ли не перед каждым просмотром, стал настоящим гуру этой генерации требовательных зрителей. Потерять эту публику — беда. Музей кино — не экспонаты, не залы, даже не фильмы, это прежде всего люди.

В общем, музей оказался одной из важнейших в Москве культуртрегерских институций. Он приобрел серьезную международную репутацию, став местом проведения авторских программ и ретроспектив, куда, не опасаясь пиратства, отдавали фильмы режиссеры с мировым именем, продюсеры и культурные отделы зарубежных посольств в Москве. Музей превратился в Мекку для кинотворцов. Недаром он стал вторым желанным пунктом посещения (первое — пастернаковские места в Переделкине), который назвал Квентин Тарантино, едва прибыв в Москву.

Потом с музеем произошла история, типичная для эпохи золотой лихорадки и метафорически рассказанная на экране еще Чарли Чаплином. Он, музей, стал заложником имущественной борьбы, которая под более благовидными слоганами шла между Союзом кинематографистов России и акционерным обществом "Киноцентр". Эта борьба, в которую на разных этапах включались менявшиеся владельцы расположенного в Киноцентре развлекательного комплекса, с точки зрения сюжетной драматургии имела разные повороты, в том числе криминальные.

Одним из судьбоносных моментов истории стал переход музея из статуса подразделения союза в число государственных учреждений культуры, что на том этапе казалось гарантией некоторой автономии и безопасности. То, что гарантия не сработала, стало ясно, когда Союз кинематографистов продал Киноцентру свою часть акций и новые хозяева здания на законных основаниях потребовали или выселения Музея кино, или аренды помещения по недоступным коммерческим ценам. В декабре истекает дедлайн, когда требование должно быть выполнено.

Музей стал и заложником бесконечных преобразований в культурных эшелонах власти. Ликвидация Госкино и включение его бывших структур в состав Минкульта привели к тому, что "маргинальный" случай Музея кино оказался на периферии интересов чиновников. Когда перманентно трясет такие гиганты, как Большой театр, когда решаются судьбы статусных культурных учреждений, а большая киноиндустрия худо-бедно работает, трудно поверить в то, что какой-то Музей кино, "прибежище обкуренных молодых босяков" (именно так выразился один из чиновников), представляет собой национальное достояние. Что дело заслуживает того, чтобы включить пункт о строительстве нового современного музея в программу развития кинематографии до 2015 года или в целевую программу "Культура России. 2006-2010", в рамках которой должно быть отмечено столетие возникновения кинопроизводства в России.

Вот и получилось, что за Музей кино борются юные босяки на митингах да мировые знаменитости вроде Тарантино, Бертолуччи и каннских лауреатов братьев Дарденнов, которые выступают с протестами, пишут и рассылают письма поддержки. Да еще Международная федерация кинопрессы ФИПРЕССИ. Да Герхард Шредер, который по просьбе немецких интеллектуалов поднимал вопрос о московском музее на встрече с Владимиром Путиным. Разумеется, никто не против, все исключительно и только за. Но никто из власть имущих не намерен и шевельнуть пальцем, чтобы реально сдвинуть с места проблему.

азывается единственным мегаполисом Европы, лишенным того, что называют синематечным кинотеатром. Сокровища, которые хранятся в Госфильмофонде в Белых Столбах, остаются недоступны публике ввиду его традиционной закрытости. Есть, правда, "Иллюзион", но он имеет только один зал, ориентирован большей частью на развлекательные фильмы для старшего поколения. Нет больше ни кинотеатра повторного фильма, ни Дома Ханжонкова, где показывали отечественное кино. Музей кино вывозит свои фонды (которые и раньше негде было демонстрировать) на "Мосфильм", где для хранения и работы с ними нет условий. Все равно спасибо "Мосфильму", дающему музею приют, как и Госкино за обещанный пару раз в неделю кинозал, и другим культурным заведениям и центрам современного искусства, готовым дать изгнанникам временную площадку. Но проблемы строительства современного музея это не решает. Такого, о котором говорит сегодня весь Париж, имея в виду открытие нового великолепного кинокомплекса Синематеки.