Ковчег против мерседеса

Завершилась Седьмая неделя российского кино в Нью-Йорке, организованная совместно компанией "Интерфест" и газетой "Новое русское слово" при содействии Федерального агентства РФ по культуре и кинематографии. Самое время, пока еще свежи впечатления, подвести итоги, чем мы и займемся.

В моей исходной позиции есть определенная некорректность, на которую я не буду закрывать глаза. По главной своей профессии я кинокритик, и пытаюсь, по мере сил и возможностей, оценивать фильмы без оглядки на конъюнктуру и имена их создателей, в идеале — по гамбургскому счету. Но иногда, как в ситуации с Неделей, кинокритика вынужденно совмещается с культуртрегерством, а это не есть good. Потому что культуртрегерство, а именно — участие в составлении программы показов, представление фильмов и их создателей публике и тесное общение с гостями, предполагает дипломатичность и изрядную дозу официозного захлеба. Какой уж там гамбургский счет...

Честно говоря, я и собирался наступить на горло собственным кинокритическим амбициям и доиграть дипломатическую игру до конца. Ну не узнала бы просвещенная публика истинного мнения одного отдельно взятого критика о нескольких отдельно взятых фильмах. Как говорится, не big deal.

Но развязал мне руки, сам того, видимо, не желая, российский соорганизатор Кинонедели, глава компании "Интерфест" Ренат Давлетьяров. На презентации фильма "Любовь-морковь" в кинотеатре Clearview Cinemas, что на Бродвее и 62-й стрит, он сказал во вступительном слове, что вот, мол, стоящий рядышком г-н Сулькин категорически выступал против включения этого фильма в программу Недели. Публика негодующе зашумела. Нелишне упомянуть, что г-н Давлетьяров является сопродюсером данного фильма и, судя по его высказываниям в прессе, очень им гордится. Всю сессию "вопросы-ответы" после просмотра зрители допытывались, почему это я такой злостный противник очаровательного фильма и чем именно превосходная лента меня не устроила. Но я молчал как партизан.

Теперь же хочу объясниться без дипломатических экивоков.

Да, я выступал против включения "Любови-моркови" в программу Недели, хотя с Ренатом меня связывают долгие годы доброго сотрудничества. Неловко говорить высоким штилем, но истина оказалась дороже дружбы. А истина в том, что непритязательная и пошловатая развлекаловка, заметим, чрезвычайно успешно прокатившаяся по российским кинотеатрам, заняла в программе место важных, принципиальных, событийных для российского кино произведений.

И не только о комедии "Любовь-морковь" речь. В программу, по настоянию "Интерфеста", включили и ленту американского режиссера Брента Хаффа "Охотники за сокровищами", эксцентрическую комедию класса B, а может, и С. Фильм представлял в Нью-Йорке продюсер, актер и культурист Александр Невский, милейший, надо сказать, человек, с которым очень приятно пить кофей и вообще говорить за жизнь в Голливуде. Но кино это не бей лежачего, хотя весь фильм хорошие крепыши только и делают, что колошматят плохих крепышей и наоборот, и все дружно гоняют по открыточной Москве на красивых тачках.

Чтобы вам была понятней моя досада, скажу, что по возвращении минувшим летом с Московского кинофестиваля, где я отсмотрел почти весь российский свежак, я составил список моих предложений для предстоящей Кинонедели в Нью-Йорке и отправил его в "Интерфест". Вот он: "Простые вещи" Алексея Попогребского, главный приз "Кинотавра" и призы Карловарского феста; "Груз-200" Алексея Балабанова, главный шоковый аттракцион года от вечного горлана-главаря; два престижных артхаусных фильма каннской программы — "Изгнание" Андрея Звягинцева и "Александра" Александра Сокурова; "Путина" Валерия Огородникова, последний фильм рано ушедшего питерского мастера; "Два в одном" уникальной Киры Муратовой; интересно закрученная драма "Ничего личного" Ларисы Садиловой; "Путешествие с домашними животными" Веры Сторожевой, главный приз Московского кинофестиваля; пронзительная фантазия Анны Меликян "Русалка"; жесткий милицейский триллер "Кремень" Алексея Мизгирева, приз "Кинотавра" за лучший дебют; "По этапу", российско-американская драма о немецких военнопленных в женском пересыльном лагере с участием Джона Малковича, Евгения Миронова и Ингеборги Дапкунайте; хип-хоповый наркотриллер Валерия Тодоровского "Тиски" и гламурная комедия Андрея Кончаловского "Глянец".

В результате из моего списка в программу вошли "Глянец", "Ничего личного", "Тиски", "Два в одном" — всего четыре фильма из тринадцати предложенных. Про фильм Павла Чухрая "Русская игра" я на тот момент не знал, он получил премьеру позднее, на фестивале в Выборге, и очень хорошо, что эта любопытнейшая, хотя и очень спорная киноадаптация Гоголя попала в нашу программу.

Опять же не хочу обидеть добротные фильмы "Отец" Ивана Соловова, "Агитбригада "Бей врага!" Виталия Мельникова, "Артистка" Станислава Говорухина, включенные "Интерфестом" в программу. Публика принимала их с энтузиазмом, особенно "Артистку", шлягерный, в духе "Покровских ворот" и "служебных романов" Рязанова, утешительно-простенький водевиль. Но они репрезентируют один лишь существующий тренд российского кино, назовем его постсоветским или академическим. Считать его доминирующим и самым перспективным вряд ли справедливо.

Да и открывать Неделю "Глянцем" я бы не стал, будь мое слово решающим. Получилось, что поверхностный и изрядно спекулятивный взгляд маэстро Кончаловского на сладкое загнивание новорусской элиты есть то лучшее, что сегодня может предложить российский кинематограф. Ой ли?

Что же мне кажется особенно печальным, в программе Недели-2007 зияют отсутствием сразу два важных пласта, без которых панорама российского кино превратилась в кривое зеркало.

Это, во-первых, философско-медитативный артхаусный заповедник Сокурова, куда можно с некоторой оглядкой допустить и Звягинцева. Разговоры про то, что эту "нудятину" никто смотреть не будет, наверное, актуальны для России. Но никак не для Америки, где у кинематографа Сокурова есть устойчивая зрительская база. Это довольно тонкий слой американской культурной элиты. Но его вполне достаточно, чтобы огромный зал на просмотре "Александры" на недавно закончившемся кинофесте в Линкольн-центре был полон, чему я сам свидетель. А успех "Русского ковчега" Сокурова, собравшего в 2003 году в прокате США 3 млн долларов, не превзойден до сего дня.

Во-вторых, "Простые вещи" и "Груз-200", два фильма-события 2007 года, очень разные, почти полярные по эстетике, но определившие в совокупности тонус кинематографических исканий российского кино. Фильм Попогребского — мягкий, чеховский, трагикомический очерк с блистательными актерскими работами. Фильм Балабанова — бьющий по нервам социальный ужастик, суровейший вердикт советской эпохе. И первый, и второй режиссеры — стилевые первопроходцы, околдовывающие зрителя мастерством. У "Груза-200" множество противников, но даже они признают незаурядность фильма.

Неслучайно именно "Груз-200" и "Простые вещи", а также "Изгнание", "Александра" и "Кремень" так востребованы мировыми фестивалями, от Лондона до Мангейма, от Венеции до Чикаго.

Вот в прошлом году расклад получился куда правильней. На Неделе русского кино в Нью-Йорке 2006 года показали всех фаворитов — и "Изображая жертву", и "Живого", и "Остров", и "Связь". Представьте на минуту, что их нет в программе, и вы получите ущербную ситуацию 2007 года.

"Фильмы, исследующие жизнь русского человека, вряд ли интересны американцам. Американцы — как дети, любят комиксы. Им нравятся такие красивые истории", — заявил Ренат Давлетьяров в недавнем интервью РИА "Новости". Но вот совсем не комиксовый "Ковчег" сделал трехмиллионную кассу, а сбор очень комиксового "Дневного дозора", несмотря на всю дистрибьюторскую мощь "Фокса", недотянул даже до полумиллиона долларов. Да, большинство публики в Америке "как дети", но дети, избалованные высочайшим качеством "картинки", актерского мастерства и спецэффектов. Им русская развлекаловка "под Голливуд" не нужна ни под каким соусом. Тулу самоварами не удивишь. А вот фильмы, "исследующие жизнь русского человека", при условии достойного художественного качества, американцам (повторяю: элитному слою!) всегда интересны — начиная с "Летят журавли" Михаила Калатозова и "Войны и мира" Сергея Бондарчука до "Вора" Павла Чухрая и "Утомленных солнцем" Никиты Михалкова.

Мы должны понять раз и навсегда — в Америке русскому кино надо отвоевывать, выгрызать нишу, которую нынче занимает коллективно французское, китайское, японское, иранское и другие иностранные, этнические "кина". Воевать с Голливудом бесперспективно и смешно. И банальной "морковью" пресыщенную публику не приманишь, тут нужны другие фрукты-овощи, поэкзотичней и потоньше ароматом.

Что же касается реальной аудитории российского фильма в Америке, то здесь тоже пора освобождаться от мифов. Программа Недель традиционно ориентирована на русскоязычных американцев, и ждать паломничества англоязычных американцев не приходится. А нашим людям нужно одно — хорошая и заблаговременная информация "что, где, когда", и даже на самые средние фильмы гарантированно соберутся полные ностальгирующие залы. Это-то и произошло. Фильмам Кинонедели сопутствовал большой кассовый успех, что не может, конечно, не радовать.

Перед тем как приветствовать публику перед началом сеанса и давать слово нашим гостям из России, я просил замечательного переводчика Валерия Щукина, известного как главный судебный синхронист на процессах "русской мафии", выяснить, сколько в зале тех, кому нужен перевод с русского. Таким нехитрым способом мы определяли число англоязычных зрителей. Зал на 275 мест заполнялся на дневных сеансах примерно наполовину, а на вечерних — полностью. Так вот "аборигенов" набиралось от двух до десяти персон на каждом просмотре. Причем большинство из них мы знали в лицо — кинокритики, слависты, отборщики фестивалей, то есть профи.

Чтобы просвещенная Америка повалила в зал на некупленный, то есть не раскрученный "Фоксами" и "Парамаунтами" русский фильм, нужен совсем другой калибр усилий, организационных и денежных. Нужна мощная и долгая рекламная канонада. Нужно влезать в печенки к крупным газетам и телеканалам. И, конечно, нужен более тщательный и объективный отбор фильмов с учетом американской специфики.