Инфантильный романтизм — наше горючее

Антон, откуда вы пришли и как попали в кинопрокатчики?
После школы и армии я учился в Московской медицинской академии кардиохи-рургии. Но началась гайдаровская реформа, надо было кормить семью, я пошел работать и не доучился. Пока работал, у меня возник книжный бизнес — гуманитарный интеллигентский магазинчик на ВДНХ, а позже на Причистенке. Но мне это было не очень интересно, и в 94-м году я поступил во ВГИК на киноведческое отделение, в мастерскую Зайцевой и Маматовой. Бывший деканом факультета Владимир Утилов до сих пор говорит своим студентам: "Не будьте такими, как Мазуров"... Когда я проучился два года, Наум Клейман меня позвал в Музей ки-но. Но поскольку там все-таки монархия, а я организован по-молодому либерально, я, видимо, начал подрывать ее изнутри, и мы с ним полюбовно расстались. Начал писать о кино. И в 99-м встретился с Сэмом Клебановым, который всем рас-сказывал, что у него есть фильмы, а работать с ними некому. Ему на это несколько раз сказали — ну, тут тебе только Мазуров поможет. Видимо, какая-то репутация у меня за время работы в Музее кино сложилась. Поговорили мы с Сэмом и стали вместе работать. С тех пор не расстаемся.
- Кто из вас чем занимается в компании?
- Сложно сказать. Мы совершенно разные. Он — программист, я киновед. Он теле-ведущая звезда, я — за кадром. Но мы вместе отбираем фильмы. А поскольку вкусы у нас такие же разные, как и мы сами, то мы выработали несколько критериев отбора. За некоторые из них отвечает Сэм. К примеру, мы покупаем фильмы экзотических стран. Иногда неважно, хороший фильм или плохой, но если его сняли в Бутане или Катаре, в нем присутствует отпечаток иной психологии — Сэму это уже интересно, и он начинает его раскручивать. У него, очевидно, чутье на будущие награды ("Золотой глобус", "Оскар"), а это, как вы понимаете, очень важно.
- Вы имеете в виду, что если купить фильм до того, как он получит "Оскара", а выпустить после, можно неплохо заработать?
- Да, если они не вобьют в договор пункт о повышении цены в случае победы. И Сэм часто угадывает, тогда как я разве что в Канне могу предсказать трех призе-ров из пяти. А вот радикального кино он прагматически побаивается — это моя территория. Кроме того, Сэм ведет глобальные международные контакты. Ну и, конечно, он — лицо фирмы. Так что у нас есть двигатель и шофер. Кто важнее, не знаю.
- Покупка фильмов сильно отличается от покупки яблок на рынке?
- Сама покупка — нет. То, что ей предшествует — да. Продавцы представляют свой товар на кинорынках, которые привязаны к большим фестивалям. Мы его отсмат-риваем, примеривая к российской зрительской психологии и собственным критериям и спрашиваем цену на наш регион, то есть на СНГ или на территорию бывшего СССР, на определенное количество лет. Они отвечают, исходя из своих представлений о нашем рынке, мы соотносим ее со своими представлениями о том, что можно на этой картине заработать, и предлагаем свою цену. Иногда идет настоящая "базарная" торговля, в результате которой случается купить фильм за три процента от первоначальной цены. Но это исключения.

- А от чего зависит эта первоначально запрашиваемая продавцом цена?
- В последнее время — от слухов о миллионных сборах блокбастеров в России, хотя сборы артхаусных картин не растут пропорционально сборам блокбастеров. Наоборот, блокбастерный пузырь, раздуваясь, вытесняет арткино оттуда, где оно раньше иногда показывались.

- Что еще мешает прокату арт-кино?
- Проблема перевода. В СССР все иностранные фильмы для широкого проката дублировали. С появлением пиратского видео на изображение стали накладывать закадровый русский перевод. Правильнее всего давать русские субтитры, но наши прокатчики считают, что у нас никто не станет читать подписи внизу экрана. Хотя весь мир, за исключением трех-четырех стран, титрует зарубежные картины. Ме-шает также то, что у нас нет специализированных артхаусных кинотеатров как та-ковых, и что любой артхаусный фильм, который мы выпускаем, пройдет максимум 11 городов.

- А кто вообще занимается его прокатом, кроме вас с Сэмом?
- В основном любители, которым нравится киноискусство и которые считают, что в их городе есть жаждущие его персонажи. Но их мало — и любителей, и потребителей. К примеру, в огромном Новосибирске, университетском городе с научным центром нет соответственных кинотеатров, арткино прокатывается спорадически, без интереса публики.

- В Новосибирском Академгородке в 60-е и 70-е годы был замечательный ки-ноклуб "Сигма", где я, собственно, и получил первичное кинообразование.
- Эта традиция умерла. Сейчас на артхаусном фильме там и ста человек в месяц не наберешь. Люди отвыкли от арт-кино, они считают, что кино — это "Властелин колец". Иногда возникают какие-то всплески, как в Норильске два года назад. Там на арт-сеансы приходили полные залы. Но это быстро закончилось — сейчас они по неизветным мне причинам вообще не берут такие фильмы.

- А обратные примеры есть?
- В Екатеринбуржский "Салют" пришел директорствовать молодой человек по имени Станислав и раскрутил дохлую артхаусную площадку всерьез. Стал давать настоящие сеансы, стал давать рекламу, сборы выросли и к нему все побежали. Но это единственное место в России, где что-то развивается, помимо Москвы и Питера. Есть еще кинотеатр "Заря" в Калининграде, где работает кинокритик Артем Рыжков. Но он при казино, там и публика не та, и охрана такая, что не захочешь второй раз прийти. Рыжков катает эти фильмы практически для себя. Просто он опытный букер, умеет собирать деньги на блокбастерах, дирекция ему доверяет, так что он может недельку одним сеансом в день покрутить что-нибудь этакое. Ничего на этом не зарабатывает, но, тем не менее, такой кинотеатр есть, хотя профессиональной площадкой его назвать нельзя.

- Так ситуация все же зависит от энтузиастов?
- Да, но что происходит потом? Человек начинает ездить на кинорынок в Москву, попадает в этот механизм и быстро курвится. Новые кинотеатры вообще обычно начинают работать с артхаусом. Один опытный прокатчик в Челябинске, когда начинал раскручивать кинотеатр "Мегаполис", фильмы брал у нас в прокат. А ко-гда площадка раскрутилась — не то что фильмы, даже телефонную трубку брать перестал.

- Сказывается ли на арт-прокате общая ситуация в стране?
- Еще как. С приходом Путина, когда прекратилось брожение умов, а легкое теле-оболванивание народа перешло в тяжелую стадию, какой может быть интерес к серьезному кино? Застывшему мозгу не нужна пища. Еще пять лет назад мы могли сделать событие из серьезного фильма, а сейчас интерес вялый. Работают 10 громких распиаренных режиссерских имен — и все. Зритель перестал искать и интересоваться.

- Но, как я вижу, ваша интернет-активность не убывает, а возрастает.
- Это моя работа. Тотальная бомбардировка за подписью "Антон Мазуров, креативный директор". 12000 абонентов, вся киношная Россия. Я это не для того делаю, чтобы в каком-нибудь Снежинске брали артхаус, я знаю, что его никогда не возьмут, но я стараюсь хотя бы держать людей в курсе того, что происходит в Ки-артнематографе.

- Ваша статья о "тупопрокате" имела резонанс?
- На нее ответило человек шесть, в том числе вы. Среди них был только один (арт-хаусный, конечно) кинопрокатчик. А остальным все божья роса. Но статью читаль долго и активно. Посещаемость странички на сайте была внушительная.

- Помогают ли раскрутке артхауса кинофестивали?
- Пока помогают, но скоро перестанут. Число фестивалей растет, и они начинают использоваться, как гламурные события для привлечения спонсоров, а не зрителей. Обессмысливается идея. Это приводит к инфляции и компрометации фести-вального движения.

- А государство — помогает?
- Государственная политика могла бы помочь, но ее нет. Хотя в ФАККе есть люди с киноведческим образованием. Но им этого не надо. Они считают, что научились раздавать деньги на развитие кино, а то, что это кино никто не прокатывает и никто не смотрит, их не сильно беспокоит. Вот "Свободное плавание" Бори Хлебникова — чудесная картина, но мы ее с диким скрипом расписали на 60 площадок и никто не пришел.

- А что было бы, если бы оно вышло тремястами копиями, с рекламными щитами по всему городу и картонными выгородками во всех кинотеатрах?
- Это бессмысленно даже для блокбастеров. Уже где-то на "Кинг-Конге" стало понятно, что увеличение числа копий не идет на пользу фильму.

- Существует ли сейчас конкуренция между кинотеатрами?
- Нет, ее не было даже в Москве. Не было лет пять такого, чтобы в сети "Империя кино" выходили одни фильмы, а в сети "Каро" — другие. Но она вот-вот возникнет. Когда в один день вышли "Жара" Бондарчука и "Волкодав" Лебедева. Оба с мАсштабным реламным бюджетом. Что пришлось делать однозальникам, которых большинство? Выбирать: или то, или это. Вот тут все и началось. Им пришлось ориентироваться на аудиторию. Типа "у нас рабочий район, нам нужно то-то, а у нас Рублевка, нам это не годится". Пришлось начать работать мозгами, чего раньше всерьез не наблюдалось. Раньше превалировал тотальный стадный инстинкт: когда появлялись "Звездные войны", все вставали в очередь в "Гемини", а остальных фильмов не замечали, пока не распишут этот.

- Больше всего вы собрали в кинопрокате, кажется, на "Затоiчи"?
- Да, но лишь потому, что всех "обманули", продвигая его как блокбастер. И фильм собрал полмиллиона тридцатью копиями. Но повторить такое уже не удастся. Потому что после такого успеха все сразу бросаются покупать Китано, цена резко подскакивает, и этих денег уже не отобьешь. Даже если фильм будет идти год, он не соберет денег, за которые продается. Нас могут выручить только DVD- и телепро-дажи.

- А каково соотношение доходов по трем видам проката — DVD, телевидение и кинотеатры?
- В среднем 70% приносит ТВ, 20 % — кинопрокат, 10% — DVD. За счет дисков мож-но было бы собрать куда больше, но очень мешает пиратство, за которым 90% DVD-рынка. Хотя иногда удается их обогнать. Мы стали брать сложные фильмы, нигде еще не выходившие на DVD, и пиратить их было просто не с чего. "Капризное облако" Цай Мин-Ляня, например. Россия была первой страной в мире, которая его выпустила его в кинопрокат и на дисках. Тут мы выиграли. А вот с дарденнским "Дитя" такое не прошло. Никому не хотелось с ним возиться, и оно собрало всего 35 тысяч.

- "Дитя" — ваш промах. Этот фильм вообще не для России — здесь его герои не вызывают ни интереса, ни сочувствия как у простой, так и продвинутой публики. "Сын" имел бы больший успех. — (можете возразить, если хотите). Покупая ваши фильмы, телеканалы учитывают их раскрученность?
- Еще бы. Только за счет предварительной раскрутки мы смогли выгодно продать на ТВ, например, "30 дней до рассвета". До того, как мы начали им заниматься, в Рунете на него было всего 4 ссылки, а после появилось 110 тысяч, и мы смогли запро-сить соответствующую цену. Телепокупатели сами говорят — не торопитесь прода-вать, пусть картина пройдет в кинопрокате и наберет вес в Интернете, тогда мы ку-пим ее дороже, чем купили бы сейчас, и покупать ее нам самим будет выгодней. Им же надо отчитываться перед генеральным продюсером канала за то, что куплено, а когда картина собрала такую прессу, им проще отчитаться.

- То есть, кинопрокат сам по себе мал, но сильно влияет на прессу и через нее — на телепрокат и DVD-продажи?
- Именно так. Хотелось бы, конечно, чтобы кинопрокат сам по себе был пошире.

- А борьба с пиратством эффективна?
- В последние три недели что-то вдруг изменилось. Стали приходить какие-то лю-ди, в том числе бывшие пираты, суют деньги и хотят купить лицензионные права. Видимо, что-то сработало. Но всерьез до уважения к авторским провам еще бесконечно далеко.

- Можно ли проследить коммерческую судьбу какого-нибудь вашего фильма?
- Возьмем "Куклы". Это первый пример арт-фильма, из которого в России удалось сделать гламурный феномен.

- Это вам Ямамото дорожку постелил?
- Конечно. Не было гламурного журнала, в который бы не попали его костюмы. Картина была куплена за 30 тысяч долларов, собрала в кинопрокате двумя копия-ми 250 тысяч долларов за полгода, в основном в "Ролане", Киноцентре и Музее кино. Такая вот вышла долгоиграйка. Ведь две недели проката, которые выдерживает блокбастер, для артхауса — не срок. А в России нет тонкой настройки, потому что мультиплекс — конвейер быстрого сбора денег. Казалось бы, у тебя 15 залов разного размера, и ты можешь крутить фильмы по своим правилам, одни неделю, другие год. Но такая площадка во всей стране только одна — это "Пять звезд" на Новокузнецкой, потому что там работает Армен Суренович Бадалян, и это единственный настоящий вменяемы мультиплекс в стране.

- Выходит, что многое зависит от менеджера?
- Да. Но у нас так получилось, люди, которые должны бы продавать морковку, попали на роспись фильмов, потому что кино приносило деньги, а морковка не при-носила. Некоторые из них, в конце концов, поняли отличие кино от морковки, но многие так и не догадались, в чем оно состоит. Среди прокатчиков есть просто уникальные по дремучести экземпляры. Если говорить "по Станиславскому", у них произошло вживание, но не появилось сверхзадачи.

- В России не было и нет протестантской этики. Здесь бизнес — не служение Богу, а зарабатывание денег ради денег.
- Я и говорю, что это российская черта. Если человек сидит на рабочем месте пять лет, он точно знает, какой у него кредит доверия начальства и сколько денег собирает кинотеатр в плохие и хорошие дни. Он может позволить себе подать клиентам обед из трех блюд, но почему-то этого не делает. Почему? Потому что внутри себя он остался непрофессионалом в этой области и чувствует себя неуверенно. Он не может отличить зерна от плевел. Поэтому все они встают в очередь за "Меченосцем" и пролетают. Или начнут пролетать. Вот когда им придется принимать профессиональные решения, многих просто сломаются в своем непрофессиона-лизме и они потеряют свое место. Выживут умные.
Другое дело, что многое зависит от кинокультурной политики, а не от менед-жеров. Вот французы своими фильмами собирают у себя больше денег, чем американскими. А с каждого купленного билета отчисляется доля в фонд поддержки национального кино. Почему у нас этого нет? Потому что никто здесь не способен на тонкую настройку почему-то. До сих пор.

- Зато и дерьмо на наших экранах почти исключительно французского происхождения. Американцы сплошь и рядом снимают чепуху, но дерьмо у них все же редкость.
- Это потому, что Россия — первая в мире по закупке французского кино. Для французов это очень выгодно, и они впихивают нам все, что попало. А наши берут, и подчас за несоразмерно большие деньги. Смех, да и только.

- Как вы оцениваете эксперимент с "Живым", который был выпущен тремя-стами копий и с большой рекламой, хотя раньше такие ленты выпускались максимум несколькими десятками копий?
- Как неадекватную оценку продукта. Что сработало на "Живом"? Две обезьянки — братья Чадовы. Остальной пиар был провален. Неужели можно всерьез считать, что этот белый плакат: "Чувствуешь — значит живой" подтолкнет зрителя посмотреть фильм? Так же провалили пиар "Меченосца". На кого конкретно был рассчитан постер фильма? Это же чистая механическая самодеятельность. Любой амери-канский плакат на определенную аудиторию рассчитан, просчитан... и тот, кто его делал, всегда может сказать, на кого и почему. А здесь что? Ничего. Пустота.

- "Остров" собираются выпустили в 400 копиях.
- Это, кстати очень интересно .Коммерческий успех складывается из точного расчета адресата, аудитории. Недостаточно абстрактного понимания того факта, что основная киноаудитория в России — люди до 25 лет. Надо понимать, сколько и ка-кого народа можно привести еще? Вот это картина для привлечения новой аудитории...

- Расчет прост: дадим большую рекламу и получим большую отдачу.
- Ковровое бомбометание уже не работает. "Остров" — сложная для восприятия картина. Это же не комедия, где один упал из окна на другого. Бомбометанием можно загнать народ на фильм, в котором есть одна простая фишка, если эту фишку обозначить. Народ жрет попкорн, смеется, боится или плачет. А здесь что он должен делать? Плакать? Не получится. Смеяться? Не смешно. Бояться? Нечего. Три простые приманки ушли, остались сложные. С нюансами.
- Самый яркий пример бессмысленной кинополитики — либеральны и в остальном почти совершенный "КоммерсантЪ", хотя это "моя" газета. Для кого он рецензи-рует сотни ничтожных фильмов? Он мог бы просто дать расписание и пометить, что нужно, что можно и чего ни в коем случае нельзя смотреть. Они этого не де-лают якобы из коммерческих соображений, которые предполагают, что их аудито-рия всеобъемлюща, хотя это не так и никогда не будет так. Точно так же в кинотеатрах никто не концентрируется на "своей" публике. Каждый вещает на всех и в итоге теряет своих, потому что теряет уважение. Нас и то упрекают в желтизне в выборе фильмов.

- Это небезосновательно, потому что вы пользуетесь рекламными трюками. Сами же сказали, что пытаетесь манипулировать, а с продвинутой публикой так нельзя.
- Я и вижу, что мы неправы. Точно также и газеты теряют свою аудиторию, когда начинают метать бисер перед свиньями, причем теряют не свиней, которые и читать-то не умеют, а свою аудиторию. Я еще понимаю "Афишу", потому что она на все смотрит через огламуривающую призму и работает на потребителей гламура. Но, поскольку нынче огламурились все издания (даже деревенского типа), она потеряла свою аудиторию — во всяком случае, ту, что помоложе.

- Что, по-вашему, могут сделать критика и пресса для продвижения арт-кино?
- КИНОкритики, как это ни пафосно звучит, могут проявить гражданскую позицию. Применительно не только к российскому кино, а к КИНО вообще. Они по каким-то причинам пишут не о морковке, а о кино. Некоторые из них — профессионалы или увлеченные непрофессионалы. Значит, они должны отличать зерна от плевел, и не писать черт знает о чем, не копаться из неконцептуальных соображений в дерьме и мусоре. Критики тянут за уши в свои издания фильмы, которые этого не стоят. Если вас так интересует "Меченосец", поговорите с Сельяновым или Янковским, это лучше, чем разбирать картину. Диалог многое высветит для читателя. Потом, критик должен заявлять свои критерии. Но часто этих критериев не видно, и отбор фильмов, о которых он пишет, случаен.

- А у вас какие критерии?
- В нашем "Проекте 35", когда мы его манифестировали в 2000 году было четыре пункта: радикальное арт-кино, кино экзотических кинематографий мира, культурное кино старушки-Европы и фильмы крупнейших режиссеров-авторов мира, которые, может быть, уже все сказали и нынче снимают в упадке, но они настолько велики, что мы это "не то" все равно готовы показывать. Потому что их имена и есть синоним кино. Потом, когда мы поняли, что секс остается в России пробле-мой, появился еще и пятый пункт — фильмы с сексуальная тематика (при наличии качества).

- Вы — бизнесмены-романтики...
- Я бы даже сказал, инфантильные романтики. Инфантильный романтизм — наше горючее.



Сайт управляется системой uCoz