Прекрасная старость Мануэля де Оливейры
В Сан-Себастьяне подходит к концу 54-й Международный кинофестиваль. Современное кино предстало на нем маленькой и не самой лучшей частью своей столетней истории. В нее не без удовольствия погрузился Андрей Плахов.
В конкурсной программе, состоящей исключительно из премьер, обнаружилось несколько приличных фильмов. Это "Копируя Бетховена" Агнешки Холланд, где Эд Харрис играет глухого гения, а Диана Крюгер — его помощницу Анну Хольц, без которой, судя по фильму, не было бы в помине поздних работ композитора. Прямая и наивная, эта картина экспрессивна по монтажу, выразительна актерски и остроумно придумана — как своего рода "экранизация" Девятой симфонии, каждая фраза которой растаскана по множеству фильмов, так что даже странно услышать ее в кино практически целиком. Другая не лишенная остроумия кинолента, возвышающаяся над тривиальностью конкурса,- "Хана" Корэ-Эды Хирокадзу, сага самурайской мести, которая на фоне японского быта XVIII века неожиданно переходит в дружбу и любовь.
Даже эти фильмы связаны с прошлым, но лучшая картина официальной программы — показанная вне конкурса "Красавица навсегда" 97-летнего Мануэля де Оливейры, которая непосредственно эксплуатирует "прекрасную старость" кинематографической музы. Как и сам Оливейра — две недели назад я сидел рядом с ним на закрытии Венецианского фестиваля, теперь он представляет фильм в Сан-Себастьяне, а в промежутке успел побывать в Риге. Старейший режиссер мира, в молодости известный спортсмен, автогонщик, винодел, посвятил себя режиссуре после революции 1975 года, которая принесла не только отмену цензуры, но и конфискацию семейной собственности. С 1979 года он снимает по фильму в год.
"Красавица навсегда" или "Belle toujours" — своего рода сиквел. Спустя почти сорок лет после событий "Дневной красавицы" (Belle de jour) Луиса Бунюэля светский интриган Юссон, все тот же Мишель Пикколи, но 90-летний, встречает Северину, которая, будучи одной из преуспевающих дам Парижа, некогда тайно отдавалась клиентам в публичном доме. Он преследует ее, стремясь разгадать этот скандальный казус. Она, ныне вдова, принимает его приглашение на ужин, чтобы узнать, выдал ли он тогда ее секрет парализованному мужу.
Северину вместо 62-летней Катрин Денев играет 67-летняя Бюль Оже — и понятно почему. Юссон не изменился: он из категории "горбатого могила исправит" и по-прежнему вожделеет к тайнам окружающих. Северина же просто стала другим человеком — не то что более добродетельным, а другим. Ее тайна осталась с той женщиной, а этой нечем потешить интеллектуальную похоть своего бывшего приятеля. Она исчезает в разгар беседы, а за дверью по коридору вальяжно проходит петух — чисто сюрреалистический объект. От гостьи остается только бумажник, содержимым которого Юссон расплачивается со слугами.
Оливейра в этой невинной, но ядовитой шутке по поводу скромного обаяния буржуазии оказывается конгениален Бунюэлю. Что касается Бюль Оже, она незримо, практически не меняясь в лице, использует шлейф своих прежних ролей, по-своему не менее харизматичных, чем у молодой Денев.
В Сан-Себастьяне проходит ретроспектива Барбета Шредера: в его фильме "Госпожа" 1976 года Бюль Оже, жена режиссера, играет хозяйку садомазохистского салона, которая использует в своих игрищах юного воришку — Жерара Депардье. Это один из самых экстремальных фильмов в истории кино, и не только потому, что в нем показаны настоящие садомазохистские акты. Во многих своих ранних картинах — прежде чем его адаптировал Голливуд — Шредер предстает певцом экстремальных страстей, зависимости от наркотиков ("Больше"), игры ("Кидалы") или алкоголя ("Пьянь").
Другую ретроспективу фестиваль посвятил Эрнсту Любичу. Когда под музыку, исполняемую тапером, смотришь его костюмный фильм 1919 года "Мадам Дюбарри" с Полой Негри и Эмилем Яннингсом, понимаешь, что кинематограф за сто лет не так уж сильно прогрессировал, скорее наоборот: ни один сегодняшний режиссер не достиг бы такого постановочного совершенства. Забавно, что картина того же Любича "Розита" с Мэри Пикфорд была показана с русскими субтитрами (копия прибыла, вероятно, из Праги, куда попала в свое время из Госфильмофонда). И это единственный знак существования России на сан-себастьянской фестивальной карте этого года.